сторону, по дороге размышляя о вероятности встретить двух разных рыжих дворняг- – попрошаек в одном городе.
Дом учителя на улице Владимирской оказался типовым домом культуры, которых в Советском Союзе было по одному проекту понастроено несчитано от Одессы до Магадана.
Несмотря на ожидаемый официоз, мероприятие неожиданно привлекло огромное количество народу – уже на подходе к зданию во дворах клубились толпы чубатых хлопцев и тетеньки в распахнутых пуховиках – чтоб было видно вышиванку. Мелькали также граждане с гитарами, дудками и даже лютнями, насколько я мог опознать этот редкий музыкальный инструмент.
При входе в здание никто вопросов не задавал, но после гардероба я увидел посты охраны из добрых молодцев с чубами и дубинками наперевес возле каждой из дверей, ведущей в актовый зал.
Понаблюдав за ними с минуту, я понял, что молодцы не спрашивают документы или приглашения, но строго оценивают публику по внешнему виду. Так, длинноволосого юношу в обтягивающих джинсах и такой же приталенной кофточке, да еще в розовых очках и с тоннелями в каждой мочке, обозвали хипстером и прогнали переодеваться.
Я вытащил камеру из сумки, положил штатив на плечо, выпятил свою многострадальную челюсть вперед и пошел к ближайшей двери.
Молодцы безропотно расступились, а один даже придержал дверь, чтоб мне было удобно заходить в зал со штативом.
В зале на узкой площадке перед сценой уже выстроилась шеренга телекамер, и операторы оттуда смотрели на меня отнюдь не дружелюбно.
– Ты откуда тут взялся, людина? – с неожиданной злобой спросил меня ближайший коллега, огромного роста громила в красных шароварах, красно-белой вышиванке и с чубом размером с гребень динозавра. – Семь камер только аккредитовали, для тебя тут места нет, ты же видишь…
– Ну, парни, я втиснусь аккуратно, не помешаю, – с максимальным дружелюбием предложил я, осторожно расставляя штатив и навешивая на него камеру.
– «Парни», – передразнил меня мой чубатый собеседник. – Ты москаль, что ли?
– Почему москаль, я не москаль, я вовсе не москаль, – бормотал я вполголоса, как заклинание, продолжая установку и настройку камеры.
– Потому что правильно говорить «хлопцы». А «парни» говорят только москали.
Я решил теперь вообще помалкивать, но публика в зале собиралась долго, и операторы скучали.
– Ты на кого работаешь? – снова спросил меня все тот же разговорчивый громила.
Я было покрылся испариной, но потом до меня дошло, что вопрос невинный – меня всего лишь спрашивают, на какое издание я работаю.
– Болгарское радио «Авторевю», – отозвался я как можно более равнодушным голосом. Накануне я нашел в Сети единственную в Болгарии крупную радиостанцию, сайт которой закрылся на реконструкцию на полгода. Поэтому они вещали только в оффлайне, и мне показалось логичным нарисовать себе удостоверение с логотипами именно этой станции и со своим именем.
– А