была высокая, Катерина раздумывала: по статусу ли? Уронить себя не хотелось. Нанеся на лицо толстый слой солнцезащитного крема с максимальным фактором, водрузив на нос во избежание морщин у глаз самые темные очки, отражающие всякие вредные лучи, Катерина отправилась к дому тети Любы Коломийцевой.
– Теть Люба! – звала она в щель между калиткой и забором, как привыкла в детстве, и стуча кулаком по старым доскам. Собака на цепи зашлась истошным лаем, через время хлопнула дверца и со стороны заднего двора вышел дядя Валера. Он цыкнул на собаку, угомонив ее, и пошел открывать. В резиновых сапогах, в промокшей от пота футболке, видно было, что работал на базу, наверное, навоз вывозил; шел сутулясь, заметно вынося плечи вперед.
– Ты что калитку ломаешь? – пристыдил он беззлобно, щуря на солнце прекрасную лазурь глаз. Катерина улыбнулась: она уже позабыла эту манеру всех взрослых в их городке разговаривать с младшими, чуть осекая их, что должно было означать воспитание.
– Здравствуйте, дядь Валер, я к Вам.
– Здравствуй. Говоришь, ко мне, а зовешь Любу.
– Это по привычке. Заказ на работу примете?
– На работу? – протянул дядя Валера, впрочем, не слишком удивляясь. – Мать уже все заказала, вроде.
– Я для Ромки.
– Для Ромки? И что ты хочешь?
– Все хочу! И памятник, и оградку, и столик, и скамеечки. Чтобы все как у людей.
– Добре, – он чуть помедлил, поскреб натруженной рукой щетинистый подбородок. – Памятник и фундамент я сам сделаю, а оградку и остальное надо Лешку Рыжего попросить, он сварщик. Как раз вчера у него новую арматуру видел, на ажур хорошо.
Катерина просияла:
– Спасибо, дядь Валер, с ценой станет ясно – дайте знать! Я надгробие сегодня закажу, съезжу в райцентр, а рисунок определенный у меня задуман, я расскажу – нарисуете?
– Что же не нарисовать? Нарисую. А памятник пойдем прямо сейчас выберешь. У нас у батюшки при церкви все для похорон купить можно.
– О? Разве можно им торговать?
– В церкви нет, а так, из дому понемногу помогает и себе, и людям. У него четверо детей, двое своих, двое приемных, жить-то как-то надо.
– Хорошо, я готова, – Катерина хлопнула рукой по сумочке, висящей у нее через плечо, показывая, что деньги взяла с собой.
– Погоди малёх, я мигом! Иль зайдешь? – Катерина отмахнулась, и дядя Валера скрылся с глаз.
Она присела на лавку у дома под раскидистым вязом, дернулась, почувствовав коварную занозу, посмотрела: кто-то ножом вырезал заветное «А+М». Катерина понимающе усмехнулась, пересела, отковырнула занозу с доски, увидела на нежном батисте платья затяжку и в сердцах ругнулась: «Вот поросята! У них любовь, а пятьсот долларов теперь коту под хвост!» Вытерла тыльной стороной ладони пот с носа, достала из сумочки Louis Vuitton солнцезащитные очки Vera Wang, которые сняла из вежливости, разговаривая с дядей Валерой, и, надев их, почувствовала облегчение для глаз. Солнце палило немилосердно. Она снова открыла сумочку, вытащила бутылочку с холодной водой, раз-другой отхлебнула, потом не гламурно широко развела колени, наклонилась,