не надейся!
– Это я уже сто раз слышала!
– Клавка, – он откашлялся, будто собрался произнести речь, – видишь ли в чем дело…
– Я тебе не нравлюсь.
– Дурочка! Дело вовсе не в тебе, а во мне. Я, знаешь ли, завожусь вполоборота. Если я тебя поцелую, то уже не остановлюсь. А я не могу себе этого позволить. Арина сразу все угадает. У нее кошачье чутье. И тогда она воспользуется поводом меня выгнать. Ты же не хочешь, чтобы это со мной случилось? Так что, лучше не провоцируй, я должен быть безупречен.
Клава чуть отступила назад.
– Не буду. Да не так уж мне и хочется, чтобы ты меня целовал!
– А вот это уже обидно, – заявил Кирилл. – Я же не говорил, что мне не хочется.
Не скрывая любопытства, Клава спросила:
– И тебе всегда удается справляться со своими желаниями?
Его лицо было уже совсем плохо видно, и все же она разглядела, как снова забились ресницы.
– Не всегда, – спокойно ответил Кирилл. – И не со всеми. Но с каждым годом это получается у меня все лучше.
В мыслях у него мягко проплыло: совсем не получается… Он сунул руку за пазуху и достал маленькую серебряную фляжку, подаренную Лари.
– Смотри, что у меня есть, – подмигнул он Клаве. – Сейчас я верну себя в более приятное состояние.
Не отрываясь от горлышка, Кирилл выпил все, что там оставалось, и слегка потряс головой, чтобы выгнать непрошенную наполненность и вновь обрести великолепную хмельную пустоту. Он с улыбкой открыл глаза и вскрикнул:
– Макс?! Это ты, Макс?
Голос из темноты прозвучал почти безразлично:
– Что вы, ваше высочество! Это я, Паж. Вы спасли меня от смерти и сделали своим пажом… Неужели не помните?
– Да, спас. Конечно, помню. А ты ушел от меня, Макс!
– Ваше высочество, никакого Макса не было.
– Как не было? – пролепетал Кирилл, тиская пустую фляжку. – Совсем не было? Но я же помню!
– Память, ваше высочество, так прихотлива. Нельзя на нее полагаться.
Кирилл возмущенно толкнул его в плечо:
– Хочешь сказать, что у меня провалы? Ты опять смеешься надо мной, Макс?! Двадцать лет прошло, а ты все также смеешься надо мной?
– Как можно, ваше высочество?
– Не называй меня «ваше высочество»! – он как в детстве топнул ногой.
– Как же мне к вам обращаться?
– Перестань издеваться, Макс! Я так ждал тебя, а ты вернулся и принялся за свое… Но я все равно рад, что ты здесь. Теперь я понимаю, как хотел этого. Именно сейчас. Только ты можешь спасти меня, Макс. Только ты… Останови меня, пока еще ничего не случилось! Макс!
Он рванулся вперед и стал шарить в темноте. Никого не было рядом. Кирилл пробежал немного вперед, бросился назад. По-прежнему никто не отзывался, хотя он кричал, срывая голос. Замолчав, Кирилл тяжело осел на шпалы. Он был один.
Когда Кирилл внезапно рухнул, как подкошенный, едва успев допить последнюю каплю, Клаве чудом удалось поймать его и слегка смягчить удар. Он вытянулся на шпалах и застонал. Клава приподняла его голову и торопливо ощупала, боясь найти пальцами кровь. Но оказалось, что он просто уснул. «Вырубился», – подумала Клава с усмешкой.