внимание на его имени.
Арина со смешком повторила:
– Акцентируют внимание… Черт возьми, как сказано!
– Это ты у нас мастер слова.
– Только письменного. На устную речь мне, честно говоря, наплевать! Можешь говорить, как канцелярская крыса.
– Вот спасибо! – обиделся Кирилл. – Значит, я – крыса?
Она опять засмеялась, мотая головой:
– Нет, лапочка мой! Ты – королевич. Им и останешься.
– Ладно, так и быть. Интересно, как ты определишь Лари.
– Я пока о нем не думала, – равнодушно отозвалась она и покосилась на Кирилла: расслышал ли он фальшь в ее тоне?
Человека, распоряжавшегося судьбой Кирилла, она помнила хорошо. Жилистый, смуглолицый Лари, причудливо одетый в прозрачную белую рубаху с пышными рукавами и пестрый жилет, хотя еще и не был использован ею, но – запримечен. Арина предполагала, что рано или поздно доберется до него, и ее коллекция образов пополнится стареющим немногословным человеком, который может оказаться вовсе и не хозяином ресторана. Кем – она пока не задумывалась, его черед еще не наступил. Однако стоило Кириллу заговорить о том, чтобы она пожила пару недель за городом у Лари, как по жилам сразу пробежали знакомые, долгожданные пузырьки восторга, который принято называть вдохновением.
«Лари!» – ухватилась она, и рука, которую сжимал Кирилл, погорячела от нетерпения.
– Сколько ему лет? – спросила она, стараясь не глядеть на Кирилла.
Противное чувство вины закопошилось в душе, как бывало всякий раз стоило Арине только занести ногу над тропой невинного увлечения, подпитывающего ее фантазию. Голосом Кирилла оно шептало (крик уже истощился за долгие годы), что нельзя так обращаться с людьми, и он сам – живой человек, хотя так и не стал героем ее романа. В такие минуты Арина сникала и почти робко гладила его тщательно выбритые щеки. Все же Кирилл оставался единственным родным человеком, и с ее стороны, конечно, было свинством… Обычно Арина прощала себя раньше, чем успевала договорить фразу.
– Кому? Лари? – уточнил Кирилл, хотя ни о ком другом и речи не было. – Уже шестьдесят два. А он и не думает уходить на покой.
Он даже глотнул воздух, пытаясь поймать последние слова. Арина соображает слишком быстро, и способна распутать его замысел до того, как придумается достойное оправдание. То безразличие, с которым она приняла эту фразу, могло оказаться обманчивым, как и все в ней. Обычно Арина держалась так, словно ничего не замечала вокруг себя. Однако при этом впитывала множество штрихов, и, читая ее книги, Кирилл пугался того, что рано или поздно она использует какую-нибудь сцену из их жизни. Но до сих пор не обнаружил ни одного своего следа.
– У него большой дом? – продолжала расспрашивать Арина, уворачиваясь от сочившегося нежностью собачьего языка.
– По нынешним меркам не очень. Будь я хозяином ресторана, я бы построил побольше.
«Идиот, – простонал он, спохватившись. – Какой из меня, к черту, интриган! Что на уме, что и на