Евгений Евтушенко

Собрание сочинений. Том 8


Скачать книгу

на пиру среди чумы,

      и снова гранями играем

      полным-полнехонькие мы.

      И мы, России два поэта,

      нелепо верные сыны,

      не посрамим тебя, победа

      так осрамившейся страны.

1995

      Джумберу Беташвили

      Джумберу Беташвили,

      крестному отцу моего сына,

      отцу трех дочерей, зверски убитому

      во время бессмысленной

      абхазско-грузинской войны

      С руками связанными, как злодей,

      не горбясь, ты шел вдоль руин,

      самый красивый из всех людей

      и даже из всех грузин.

      Сухуми, который ты так любил,

      теперь превратился в ад,

      и память о всех поцелуях разбил

      на сжатых губах приклад.

      Лишь с причитаньями чья-то жена

      кинулась от ворот,

      и мандариновую дольку она

      вложила в распухший рот.

      И только прощально скрипнул причал,

      где трупов гора – нагишом,

      и только отчаянно закричал

      павлин под чьим-то ножом.

      Что было потом? Самосуд? Расстрел?

      Но, может быть, ты еще жив?

      А я, как мой дом в Гульрипше, сгорел,

      лишь похороны отложив.

      А я за тебя остался, Джумбер,

      в еще не погасшем огне,

      и дыма сожженного СССР

      из легких не выкашлять мне.

      Мы все – погорельцы. Мы – крики в ночи.

      Я выжил. С ума не сошел.

      Но страшновато бренчат ключи

      от дома, который сожжен…

30 августа 1994

      На смерть грузинского друга

      Джумберу Беташвили

      Я друга потерял, а вы мне о стране.

      Я друга потерял, а вы мне о народе.

      На черта мне страна, где лишь цена в цене,

      на черта мне народ, где рабство и в свободе.

      Я друга потерял и потерялся сам.

      Мы потеряли то, что больше государства.

      Нам нелегко теперь найтись по голосам.

      То выстрел за углом, то вой ракет раздастся.

      Я был немножко им, он был немножко мной.

      Его не продал я, и он меня не продал.

      Страна – друг не всегда. Он был моей страной.

      Народ – неверный друг. Он был моим народом.

      Я русский. Он грузин. Кавказ теперь – как морг.

      Идет людей с людьми бессмысленная битва.

      И если мертв мой друг, народ мой тоже мертв,

      и если он убит – страна моя убита.

      Не склеить нам страну, что выпала из рук.

      Но даже в груде тел, зарытых без надгробья,

      друг никогда не мертв. Он потому и друг.

      И ставить крест нельзя на друге и народе.

1995

      На смерть абхазского друга

      Мы выпендривались планетарно,

      а распались на племена,

      и с ума сошел Ваня Тарба,

      только раньше, чем он, – вся страна.

      Все виновные – нету правых,

      местью месть лишь на время поправ,

      в племенных первобытных расправах,

      ибо нет справедливых расправ.

      И