чтобы оценить достаток хозяйки как ниже среднего. Несколько удивляла старомодная мебель, которую уже редко увидишь в современных квартирах. Обернувшись к оперативнику, Стас спросил:
– Кто и когда обнаружил убитую?
– Соседка… – ответил опер. – Вернее, она позвонила в Управление, заподозрив неладное, а я выехал для проверки. Дежурство уже кончалось, думал, почудилось что-то старушке, приеду, разберусь, успокою и домой, а тут… Зверство какое-то. Всякое видел, но это… Да вот, смотрите, – сказал он, пропуская капитана в единственную комнату.
Едва войдя через приоткрытую стеклянную дверь в комнату, Лужнецкий увидел распростёртое на полу тело молодой женщины. Она лежала на спине, раскинув руки и ноги, почти у самого окна. На ней было красивое вечернее платье василькового цвета, разорванное на груди до пояса, а обнажённое тело покрывали страшные раны. Всё вокруг залито кровью. Рядом с жертвой лежало и орудие преступления – обычный с виду кухонный нож. В том, что это именно преднамеренное убийство, Лужнецкий не сомневался. Судя по всему, жертва сопротивлялась нападавшему на неё преступнику, а не была застигнута им врасплох. Повсюду виднелись следы борьбы: разбитое стекло в серванте, сдвинутый стол с валяющимися рядом с ним скатертью и разбитой вазой, усыпанной целым ворохом роскошных белых роз, опрокинутый стул со сломанной ножкой…
Капитан осмотрел комнату и сказал выглядывающим из-за его спины коллегам:
– Ну что, парни, начнём, пожалуй… Роман, пригласи ту женщину, что звонила в Управление и убери с площадки зевак. Влад – займись соседями. Здесь, должно быть, было шумно. Ну, а ты, Виктор, разузнай об убитой всё, что только сможешь. А я пока посмотрю здесь все повнимательнее… Да, кстати, а как звать убитую? – вдруг спросил он, вспомнив, что до сих пор не выяснил этого.
– Екатериной… Екатериной Харитоновой, Станислав Андреевич, – отозвался из коридора Василенко, услышав вопрос следователя.
– Спасибо. – Лужнецкий жестом подозвал экспертов. – Приступайте, господа криминалисты. Следов здесь предостаточно… – и уже, словно размышляя вслух, негромко сказал, задумчиво глядя на распростертое тело: – На ограбление не похоже. Здесь и взять-то, наверное, нечего. Почти уверен, что это платье у неё было единственной шикарной вещью…
– Вы о чем, Станислав Андреевич? – спросил его один из экспертов, уже приступивший к работе возле тела убитой.
– Да так, мысли вслух, – чуть усмехнувшись, ответил Лужнецкий и в свою очередь спросил: – А вы-то, Сергей Иванович, что думаете по этому поводу?
– А нам думать не положено, – сказал эксперт, не отрываясь от работы. Он осмотрел нож и теперь снимал с рукоятки отпечатки пальцев. – Думать – ваша привилегия, а наша – подавать вам следочки с пыла с жара… Ах, какой замечательный отпечаток! – воскликнул он, рассматривая в лупу плёнку со снятыми отпечатками. – Могу сказать лишь одно: этот мерзавец, похоже, не заботился о чистоте. Наследил изрядно… Да вот, взгляните-ка, – подозвал Лужнецкого эксперт, указывая на след на полу. – Только осторожней, ради бога!