она. – Знаешь, какая рамочка дорогая?
– Если дело в рамочке, награблю тебе и получше, – проворчал он и вернулся к тарелке с супом.
Но вскоре они опять помирились и решили ночью отправиться на разбой вместе – в первый раз!
– Этой ночью добудем все, что тебе захочется, – расщедрился Грабш.
В полночь они вышли из леса на окраине Чихендорфа и стали пробираться полем к дому тети Хильды. Олли пролезла через окно в туалете и прошмыгнула в свою комнату мимо спальни храпящей тетушки. Там она сложила в чемодан платья, обувь, мешочек с расческой, мылом, зубной щеткой и всякой всячиной, швейные принадлежности и три книжки, выставила чемодан в окно, где ожидал разбойник, а следом вылезла сама, прихватив маленький радиоприемник.
– Радио? – удивленно зашептал он. – Не бери. От него один шум. Не годится для потайной пещеры.
– Я не буду его включать, – прошептала Олли, – но заберу. Не хочу оставлять его тете.
На обратном пути, пока они крались по полю, Олли шептала:
– Как здорово у нас получилось! Я и не думала, что разбой – такое простое дело.
– Ты же брала свои собственные вещи, – заметил Грабш, – потому и несложно. А завтра ночью куда тебе хочется?
– На фабрику, – с жаром ответила Олли.
С печной дверцей на спине, или Храпит и не стыдно ему!
Следующей ночью они пробрались на фабрику «Труд и Спрут». Спрятавшись за бесконечными рядами крашеных и некрашеных свиней-копилок и за штабелями коробок, в которых копилки посылали по почте, воровская парочка ждала, когда сторож обойдет зал и уйдет в каморку – вздремнуть полчасика.
За эти полчаса Олли и Грабш подкрались к печи, в которой днем обжигали глину в формах для свиней-копилок.
Печь была размером с комнату и, к счастью, достаточно остыла, так что Грабш мог снять дверцу и взвалить себе на спину.
– Ради бога, Олли, зачем тебе дверца? – спросил он.
– Мне? – переспросила она. – Мне-то она не нужна. Но знаешь, как они завтра обрадуются, если ее не будет!
И она показала на рабочие места девушек-раскрасчиц. Их кисточки и краски лежали рядами на длинных столах, а столы тянулись из конца в конец рабочего зала.
– Смотри, – показала она, – мое место было вон там. Если бы они только знали, что это я устроила им выходной! А может, и два дня пройдет или даже три, пока они закажут и доставят новую дверцу – она ведь такая большая и толстая, да?
– Да, чертовски большая и толстая, – кряхтя, отозвался Грабш из-под своей ноши. Пот катился у него по голой спине. Через пятнадцать минут он поставил дверцу на землю у магазина «Мужская одежда Шникершнукер» и украл рубашку оливкового цвета, которую тут же надел.
– А теперь, – шепнула Олли, – украдем ключи у школьного сторожа! Пусть дети завтра тоже порадуются. Пока он без ключей откроет все классы, наверняка пройдет первый урок.
– Ну, если это так надо, – вздохнул Грабш, взвалил на спину дверцу и зашагал