Что ты нянчишься с ней, проходу не даешь. Вот вы, плюхели, добросердечные такие, всем бы помогали только, – прошептал Троп, а затем весело хмыкнул, глядя вверх на лестницу, которую Силь сразу и не заметил. – Гляди, что сейчас будет.
В темницу спускалась Бабу собственной персоной. Перед старухиным лицом прыгал зеленый огонек. Она отмахивалась от него, как от мухи, и бормотала под нос ругательства.
Силь удивленно рассматривал Бабу. Лохмотья сменило белое платье. Скрюченные пальцы без когтей держали корзину, из которой сытно пахло печеным. Волосы ровными загогульками были уложены по бокам. Голубые глаза без тряпицы близоруко щурились в темноту, пока в конце концов не остановились на пленниках.
– Детинушки мои, – нараспев заголосила эта новая Бабу, – не емши сидют тут. Кулябяку я вам принесла, лопайте, ненасытушки мои-и-и.
Силь недоверчиво скривился: что это с Грозной лохматой Бабу сделалось? Троп кусал расплывающиеся в улыбке губы.
– Вы кто? – прямо спросил плюхель.
– Как кто? – недоуменно распахнула глаза Бабу.
– Сначала вы нас сюда затащили, а теперь пришли позаботиться. Наверное, откармливаете, чтобы потом съесть, – выпалил плюхель.
– Я? – ахнула чокнутая Бабу. – Мальчик, ты, чай, стукнулся болезненно? Синий весь какой-то.
– Или, может быть, у вас есть сестра? – продолжал допрос Силь, слегка смутившись от такого невежливого упоминания про синий цвет.
– Какая такая сестра? Чего мелешь-то, детенок безмозговый? Ешь давай, да выведу я вас ночью из лесу-то. Самих вас выпустишь, так поди опять книги прошлого растеряете, да валандаться по лесу пойдете, пока грибода вас сонными не съедят. Ишь, гоняй за вами мою пташку почем зря. Где эта ваша пуховая?
– Там в темноте валяется, – влез в разговор йодрик.
– Так буди. Кулебяки вот вам нанесла, говорю, на троицу вашу разноцветную, – уперлась руками в бока Бабу, – а мне поход надо подготавливать. Путь не короткий сквозь чащобу барахольную.
Белая Бабу поставила корзину на земляной пол, подхватила юбки и заковыляла вверх по лестнице.
Силь недоуменно проводил ее взглядом и обернулся на беззвучно смеющегося Тропа. Как только наверху шваркнула дверь, йодрик прислонился к стене и схватился за живот.
– Ну и лицо у тебя! Как еще твои глазюки не вылезли совсем, – хохотал Троп.
– Я не понял, – продолжал удивляться Силь, – их две?
– А кто их разберет? Фонла и Бабу друг другу под стать, двуголовые. То одна Бабу спускается, то вторая. Ха-ха.
– Что смешного?
– Что с юмором у тебя беда, – съехал на пол Троп.
Силь стоял перед хохочущим йодриком, склонив набок голову. Так и не дождавшись внятного ответа, махнул рукой.
– Надо найти…ее. Хм, пушистика. Даже имени не сказала.
– Вперед! Хотя она и не оценит наши стремительные старания.
Троп вскочил на ноги и вприпрыжку поскакал туда, где они в последний раз видели древоку. За ним спокойно шел Силь, разглядывая стены и мелькающих рассыпушек.
Вскоре,