Мэри. – Пару дней назад со мной разговаривала миссис Уэлман. И была со мной очень мила. Все было в точности как вы сказали. Она не хочет, чтобы я именно сейчас покинула ее. Сказала, что будет по мне тосковать. А еще сказала, чтобы я не беспокоилась о будущем, она мне поможет.
– Будем надеяться, что она где-то запишет это свое намерение, – с сомнением сказала сестра Хопкинс. – Больные иногда говорят странные вещи…
– А как вы думаете, – спросила Мэри, – миссис Бишоп действительно меня не любит или это только мое воображение?
Сестра Хопкинс на минуту задумалась.
– Надо признаться, что у нее все время недовольный вид. Она одна из тех, кто не любит, когда молодежь веселится или когда кто-то делает для молодежи что-то хорошее. Возможно, ей кажется, что миссис Уэлман слишком хорошо к вам относится, и она обижается на это.
Сестра вдруг весело рассмеялась.
– Но на вашем месте, дорогая Мэри, я бы не беспокоилась. Откройте, пожалуйста, вот этот бумажный пакет; там должна быть пара пончиков.
Глава 3
Вчера ночью у вашей тети случился второй удар. Причин для беспокойства нет, но я посоветовал бы вам приехать, если это возможно. Лорд.
Получив эту телеграмму, Элинор сразу же позвонила Родди, и теперь они сидели в поезде, направлявшемся в Хантербери.
За неделю, прошедшую с их последнего визита, Элинор практически не видела Родди. Встречались они всего два раза, да и то ненадолго, и между ними чувствовалось какое-то напряжение. Родди прислал ей цветы – роскошный букет роз на длинных стеблях. Для него это было очень необычно. А во время совместного обеда он казался более внимательным, чем обычно, интересовался тем, что она будет есть и пить, и как-то необычайно старательно помогал ей снять и надеть пальто. Элинор все это показалось немного наигранным – как будто он исполнял роль внимательного жениха…
Именно тогда она сказала сама себе: «Не будь идиоткой. Все хорошо. Ты сама все это придумываешь! Это все твоя чертова собственническая натура, которая вечно всем недовольна».
Но она стала относиться к нему немного более отстраненно, более индифферентно, чем обычно.
И вот теперь, когда возникли эти непредвиденные обстоятельства, напряжение исчезло, и они вполне обычно и естественно общались друг с другом.
– Бедная старушка, – заметил Родди. – Она так хорошо держалась, когда мы видели ее несколько дней назад…
– Мне ее ужасно жаль, – сказала Элинор. – Я же знаю, как тетя ненавидит болеть, а теперь она станет еще более беспомощна – и будет ненавидеть себя из-за этого… Знаешь, Родди, в таких случаях начинаешь думать, что люди должны иметь возможность добровольно уйти из жизни – если они действительно этого хотят.
– Согласен. Это вполне цивилизованный подход. Мы же облегчаем боль животных. Но, мне кажется, с людьми это не делается просто потому, что люди – это люди, так что они могут начать умирать из-за денег и не без помощи своих родственников, хотя, может быть, в их смерти и не будет такой уж нужды…
– Да, конечно, все это