смотрел на мутную полуду небес, мешавшую наблюдать, опасаясь, что, набрав силу солнце, ослепит атакующие цепи.
– Цх-х, – щёлкнул он языком, – используют нас, как зубило!…Прав Кучменёв…Долбим и долбим в одном направлении! Только на нашем участке и ляскает челюстями война, а на других чаи гоняют и двухрядку растягивают, будь здоров. Оно понятно… чужие псы дерутся, свой не мешает…– прислушиваясь к канонаде Мамаева кургана, итожил он. Там, с мощным хрустом и скрежетом шёл жестокий бой. На окопы и баррикады защитников, как жуткие, закованные в броню чудовищные твари, наползали танки генерала Хубе.
– Шшш-шшш-шшвву-уууу-уу-оо…Гууух! Гу-ууу! – плыл-рокотал разрывами оттуда хрипатый, остервенелый гул.
– Всо вэрно. Волк улыбаетца, жрёт барана. И за что нас в штабэ…так нэ взлюбили!.. Кнопкодавы чёртовы. Вай-ме! Только мы и воюем…– на аварском зло выругался Магомед и тут же горько усмехнулся своим доводам. – Э-э, на войне каждый командир думает, что всэ снаряды его…Что в его окопах самое пекло…Что его позиции больше других в огне.
Но в каждом домысле, равно в шутке, – есть доля правды. Как и, окопавшиеся по флангам, впритык батальоны соседей: подполковника Соболева и майора Воронова, – его, Танкаева, личный состав ежедневно нёс потери. Прибывшее из-за Волги пополнение было не обстреляно. Взводные-ротные командиры, что сожжённые спички, сменявшие раненых и убитых предшественников, казались ему зелёными курсантами, толком не нюхавшими пороха, не знавшими, что делать в горячие, ответственные моменты боя. Ему вдруг вспомнился командир взвода лейтенант Сазонов. Рослый, раскормленный любящей мамочкой сын. Со школьной чёлкой, стриженный под полубокс, с растерянными глазами, лоб, нос и пухлые-сдобные щёки лица, обпачканные грязью и пороховой гарью, бурые, как глина, обожжённая на солдатских кострах, – выражало страх и брюзгливое недовольство.
– Товарищ комбат! Товарищ комбат…Беда-а… – по-детски канючил он. – Поспособствуйте!
– ?
– Солдаты ропщут…Слушать меня не хотят!
– ??
– Закалки, сноровки у них не хватает, товарищ комбат…
– А ты кто-о? Командир, мать твою…или торба с дэрмом?
Гдэ личный пример? Гдэ огонь в глазах? Гдэ твой командирский голос! Закалку и опыт пуст набирают в бою! Да и нэ в одной ей дэло! Вах! Штык, как мэч, Сазонов! А мэч, плечом силён. Дошло-о?
– Так точно. А войсковая выручка будет, товарищ майор? – не унимался взводный.
– Должна быть, лейтенант. Ка-ак нэт? Обязательно будет.
– А вы уверены в этом? – глаза Сазонова готовы были выскочить из орбит.
– Уверэн-мерин, Сазонов. Как будем дратца с фрицэм так и будэт! Умирай гдэ стоиш-ш! Но «ни шагу назад!» – слышал такой приказ товарища Сталина!
– Так точно!
– Совэтские войска уже нэ раз, выдэрживали сильнейшие таранные удары врага! – гремел возмущённый комбат. – Убэждён, лейтенант: выдэржем ещё…и перэйдём в решающее наступление! А тепер-р, кр-ругом,