щелкали фотоаппараты, жужжали кинокамеры. Сарра переговорила с одним из студентов и сообщила своим спутникам:
– Именно сегодня кто-то заметил, что дерево под нашими окнами похоже на распятие. Или оно вдруг стало таким? Странно. Старое дерево, я вижу его, сколько здесь живу, и ничего подобного прежде не наблюдала. Но ведь правда похоже!
Ирина протиснулась ближе к предмету всеобщего внимания, и холодок пробежал по спине: ветви переплелись таким образом, что действительно отчетливо напоминали распятие. Вот упавшая на грудь голова в терновом венце, раскинутые в стороны худые руки с натянутыми жилами, яма живота, перекрещенные ноги. Но дело не в том! Два года назад точно такое изображение она сделала в своем альбоме! Один к одному! И в Америку тоже приехала в возрасте Христа. Не иначе как эти совпадения – добрый знак свыше. Дома художница показала старый эскиз Левайнам – те оторопели. Даже Сарра не нашла возражений.
Спать разошлись в задумчивости. Что делали в своей комнате супруги, можно догадаться, а Ира, душа и тело которой были охвачены возбуждением, встала на колени перед раскрытым окном – откуда тянуло ночной свежестью – и стала молиться Творцу Вселенной, чтобы удача и дальше сопутствовала ей, а вдохновение никогда не покидало.
К утру толпа корреспондентов и зевак под окнами рассеялась, пустившись по следам новых сенсаций, но все местные газеты пестрели заголовками «Йель посетил Христос!» В подтверждение этого события под деревом остались потухшие свечи и валялись деньги. Сарра уехала в Нью-Йорк, Сэм отправился в колледж, а Ирина, наскоро выпив уже остывший кофе с каким-то засохшим кренделем, бросила в мойке грязную посуду и установила на лоджии этюдник, чтобы поскорее приступить к своей первой американской картине, которая обозначит мистическую дверь в новую жизнь.
Энергия распирала художницу, но она решила начать с простого, хотя в любой рисунок всегда вкладывала глубокий философский смысл. Пробой пера стал нехитрый натюрморт – одинокий условный цветок в условной вазе. Из сине-лиловых листьев и стеблей насыщенного густого тона, словно радость из заключения, вырывался яркий, оранжево-желтый распустившийся цветок. В его сердцевине и в центре трех бутонов – золотая звездочка пестика как символ надежды. И только маленький, слетевший на стол лепесток содержал крупицу сомнения. В дневнике Ирина записала: «Изобразительное искусство ближе всего к человеку и имеет физиологический приоритет перед словом. Оно очень эмоционально и быстро доходит до сознания, требуется всего лишь несколько секунд, чтобы человек получил импульс. Но самое главное в искусстве – недоговоренность».
Вернувшийся после занятий Сэм повез гостью в Художественный салон, который поразил ее обилием товаров и дороговизной. Она не знала не только названий, но и назначения половины вещей, а тюбик красок стоил от пяти до шестидесяти долларов. Хорошо, что на первое время хватит привезенных из Москвы. Зато обязательные срочные покупки – подрамники, гвозди, холсты,