каменистому парку. В темноте сад воды и камней производил зловещее впечатление. Ни одного живого растения.
Когда приблизились ко входу, из темноты выступила массивная металлическая, ничем не освещенная дверь и несколько ступеней перед ней.
– Как войти? – спросил таможенник.
Ридра сняла с шеи капитанский жетон и приложила к небольшому диску. Что-то зажужжало, и дверь раздвинулась, словно рассеченная светом. Вслед за Ридрой все прошли внутрь.
Калли задрал голову к металлическим сводам:
– Да уж, транспортного мяса в этой морозилке хватит на сотню звезд со всеми их планетами.
– Здесь лежат и таможенники, – вставил Эпплби.
– А что, – простодушно поинтересовался Рон, – кто-то когда-то вызывал из сна таможенников?
– На кой? – хмыкнул Навигатор-два.
– Подобные случаи бывали, – сухо ответил таможенник.
– Только реже, чем транспортников, – добавила Ридра. – Сейчас таможенное обеспечение межзвездных перелетов превратилось в точную науку. А транспортная работа, гиперстатическая навигация, по-прежнему остается искусством. Да, конечно, лет через сто и она может превратиться в науку. Но пока людей, овладевших искусством, все-таки меньше, чем тех, кто освоил науку. Есть и влияние традиции. Транспортники привыкли, что их после смерти вызывают, привыкли работать бок о бок с живыми и мертвыми. Для таможни это все диковато. Так, нам к самоубийцам.
Из главного вестибюля они свернули в соответственно обозначенный коридор, пол которого уходил вверх. Дойдя до конца, они оказались в высокой, просторной комнате с приглушенным фоновым освещением, до самого потолка заставленной стеклянными ящиками. Вдоль ящиков исполинской паутиной растянулась сеть лестниц и переходов. В гробах за покрытым инеем стеклом угадывались темные формы.
– Я только не понимаю, – прошептал таможенник, – как это – вызвать назад? То есть любого мертвого можно вернуть в телесное состояние? Вы правы, капитан Вон, в таможне такие вещи обсуждать почти… неприлично.
– Вызвать можно любого самоубийцу, который в Морге прошел стандартную процедуру развоплощения. Но если человек погиб насильственной смертью и в Морг только доставили тело, ну или стопятидесятилетний старик тихо скончался от старости, то смерть – уже навсегда. Хотя в Морге, когда тело оформляют по стандартной процедуре, записывают структуру мышления покойника, и потом, если кому-то понадобятся его соображения, эту структуру можно воспроизвести. Но сознание уходит навсегда – куда уж там оно уходит.
Рядом с ними, словно кварцевая игла, переливался картотечный кристалл.
– Рон, – позвала Ридра. – Хотя нет, вы оба.
Навигаторы в легкой растерянности подошли к кристаллу.
– Ты что, знаешь кого-то из недавних самоубийц, кто…
Ридра покачала головой. Провела рукой перед кристаллом, и на вогнутом экране у его основания вспыхнули слова. Пальцы замерли.
– Навигатор-два… – Поворот руки. – Ага, Навигатор-один…
Она махнула пальцами