веселая и шумная. На том дворе сейчас и жил Остап.
Глава седьмая
Припекало солнце, Остапа стал морить сон. «Может, напрасно здесь на пекле сижу, будет ли тот человек, появится ли он, может, пойти по землянику, только куда эту мину девать, да и как же приказ Федора», – задавал себе вопросы Остап и сам себе же отвечал. Но тревога, сколько еще здесь ждать того человека, осталась. Остап стал жевать корочку хлеба, снова почувствовал жару, надел свой бриль и сел на дне окопа. И никакой это не окоп, а раньше здесь была срублена артельщиками первая землянка, вот и осталось от нее углубление в виде ямы, почему-то к Остапу пришло такое воспоминание из разговоров с дедом Игнатом.
Что-то раздражало Остапа, не этот человек, что пока так и не появился, было другое, это другое часто жгло его душу и сидело занозой, вытащить, которую из себя он не отваживался, не хотел в ней даже себе признаться. Когда приходило такое жжение, Остап шел заниматься любым делом, ритмичные движения его успокаивали, и жжение пропадало до следующего проявления. Сейчас некуда было пойти, тогда Остап привстал и снова стал моститься на пиджаке, чтобы прилечь, как вдруг почувствовал, что на дороге кто-то есть. На склон въезжала телега, запряженная рыжей лошадью, та сильно мотала головой, то ли от нужи, то ли от жары, а может, от того и другого. На телеге сидел мужчина и понукал лошадь, но та шаг не ускоряла, видно было, что она проделала немалый путь. Съехав с дороги напротив сосны, лошадь остановилась, с телеги слез мужчина, подошел к лошади и стал отгонять от нее стаей вьющихся слепней и оводов. На нем была черная одежда, в которой последнее время стали ходить полицаи, а на правом рукаве выделялась белая повязка. Одежда и остановила Остапа, он стал думать, а может, это не тот человек, а настоящий полицай, но вспомнил напутствие Федора, что, кто бы ни остановился, надо подойти к тому человеку, и Остап, не мешкая, встал и направился к телеге. Полицай продолжал отгонять наседавших на лошадь оводов, а когда Остап почти подошел к телеге, он произнес те слова, что просил запомнить Федор – «а когда у вас ярмарка будет». Остап улыбнулся и тихо ответил, я сейчас, и скоро вернулся с корзинкой. Так с корзинкой он и протянул ту поклажу, что принес Федор. Мужчина взял корзинку, подержал ее в руке, потом достал торбу с едой, протянул ее Остапу и, не сказав больше ни слова, сел на телегу и тронул лошадь, которая уже не хотела стоять на месте. Остап смотрел вслед телеге, когда она отъехала на несколько шагов, он неожиданно для себя крикнул:
– Там лежит мина.
Полицай остановил лошадь, слез с телеги и в ответ произнес:
– Я знаю.
Лошадь, гонимая жарой и наседающими на нее оводами, слепнями и мухами, мотая головой, развернулась и направилась к сосне. У сосны остановилась и стала тереться о ее кору мордой, пытаясь отбиться от назойливых насекомых, полицай тоже вернулся и остановился у телеги.
– Тебя как звать? – спросил он,