чую, чую. – Дример недоверчиво озирался.
– Сейчас приоткроем люк! – Слипер шагнула к окну и потянула за тяжёлую занавеску.
– Только осторожно! – пискнул Загрибука и вжал голову в плечи где-то в глубине складок Дримеровского капюшона.
– Аля-улю! Курбат-байрам начинается! – с этими словами Слипер раздвинула шторы.
– Не высовывайся! – коротко бросил Дример Загрибуке и замер сам, ошалевший. И было от чего.
Окно находилось достаточно низко, метрах в двух над землёй. И первым, что предстало перед глазами Слипера и Дримера, были огромные цветы, по форме сильно напоминающие навыверт раскрытые до упора маки. Они начинались от самого подоконника и тянулись бескрайним полем за горизонт. Диаметром в два-три метра, пугающе лилового цвета, чужестранный гербарий плотными рядами покрывал собой всё обозримое пространство. Глянув вверх, Слипер увидела примерно такого же сиреневого оттенка небо, по которому короткими вспышками пробегало нечто, похожее на северное сияние. Иногда в нём длинными ручейками протекали тонкие разноцветные нити, смахивающие на электрические разряды.
– Йошкин Код! – Дример прикрыл от неожиданности глаза. – Такие фиалочки хорошо пошли б по рупь двадцать на рынке!
– Глянь! – Слипер указала пальцем на горизонт. Там, вдалеке, на грани видимости, посреди этого волшебного поля, стоял многоэтажный дом. Угрюмая громадина со множеством окон своим серым правильным прямоугольником смотрелась в этом месте настолько же обычно, как Дед Мороз в окружении Кощеев Бессмертных. И наши друзья наверняка ничего и не заметили бы в сиреневой полутьме, если б не свет из крайнего верхнего окна. С такого расстояния он был подобен малюсенькому светлячку, и среди окружающей темноты этот яркий огонёк сейчас выглядел и пугающим, и манящим одновременно. Словно далёкий маяк среди бушующей бури, он звал к себе в неизведанную гавань.
– Там кто-то есть! – Слипер возбуждённо завертела головой и затопала кроссовками.
– Тих-тих! Хорошо, если этот «кто-то» всё ещё жив и рад будет нас увидеть, – ответил Дример и потёр задумчиво лишившийся привычной щетины подбородок. – А если нет?
– А-а-а…
– Вот и ага! Надо подумать, извилину, так сказать, напрячь…
– Вот и я говорррю, – нарисовался из сумеречного воздуха комнаты Башкирский Кот, – не всё то Золушка, что блестит! Но с другой обратной стороны луны, кто не рискует – тот что попало не дует. Так что фигли тут копошиться у подоконника, словно осенние мухи?
– И вправду, фигли? – мявкнул из недр капюшона братца осмелевший там Загрибука.
– Фигли-мигли, – задумчиво пробормотал Дример, послюнявил указательный палец и поднял его вверх, хотя не только окно, но даже и форточка была закрыта, а потому направление ветра определить было слегка затруднительно. Слипер тоже топталась в нерешительности.
– Есть рац- и двац-предложения! – сказала наконец она. – Ща открываем окно, ждём, нюхаем, смотрим в оба-три и, коли за первый раунд всё