на миг исказилось от негодования, но он с легкостью его выправил. Ему было не впервой, хотя манеры властителей обычно его так не сердили. Гость тем временем завладел крохотной серебряной ложечкой, предназначенной для поедания пирога, и звякнул ей о чашку, наполненную вкусным кофе.
– Ваш кофе похож на сквозняк, которых в этом прекрасном доме уже более чем достаточно, – неодобрительно заметил он. – Вас не предупредили, что я появлюсь в восемь-пятнадцать?
– У ваших друзей принято переступать мой порог ровно в восемь часов, – с непоколебимым почтением ответила ему фрау Левски. – Все было готово к восьми.
Господин покачал головой и ткнул ногтем в картонный верх клетчатой голубой коробочки, тот распахнулся, обнаруживая желто-бурую плитку фаджа. Он недоверчиво ковырнул ее, затем взялся за десертный нож, неумело покромсал плитку, выскреб уголок и отправил его в рот. Стоило ему прикусить, и его лицо сделалось не просто непредставительным, а прямо-таки злым и сплющенным, как у обиженного ребенка. Еще забавней стали смотреться его усики! Рональд сумел опять сдержаться – теперь от усмешки.
– У меня с этой стороны челюсти неисправен коренной зуб, – с достоинством, насколько того могло хватить в сплющенном лице, пояснил молодой человек.
– Сломался? – участливо спросила подоспевшая фрау Левски. Она опустила поднос с пирогом посередине стола и села напротив гостя.
– Неисправен! – раздраженно повторил Господин. – Скорее предоставьте мне новый кофейный напиток, соответствующий температурным требованиям.
Мадлен вздохнула и пошла опять к плите, чтобы подогреть турку. Когда гость вдоволь поковырялся в зубах острым держалом серебряной ложечки и глотнул обжигающего кофе, он вдруг улыбнулся и перестал выражаться злыми бумажными словами. И даже приступил к пирогу.
– Полюбился мне ваш лимонный джем! – весело сказал он минуту спустя, чувствуя, видимо, огорчение хозяйки «сквозняком». – Вы и вправду мастер, как мне говорили!
– Смею думать, тканье у меня выходит лучше, – скромно ответила фрау. – Если бы только я умела кроить…
– Не принижайтесь, милая фрау Левски, – еще польстил ей молодой властитель, соизволив наконец к ней обратиться, и тут же все испортил: – Весьма вероятно, с кройкой вы бы справлялись не хуже, чем с пирогами!
На сей раз он вовсе не думал ее оскорблять, да и Рональд поначалу принял комплимент как положено, но вот выражение лица хозяйки теперь больше любой вещи в апартаменте напоминало о том самом сквозняке. Она разом проглотила то, что оставалось от ее куска, поднялась и швырнула блюдце в мойку. Увидев это, ее муж насупился и решил-таки перейти в наступление.
– Нельзя ли узнать, когда вы окончили Школу? – осведомился он почти без страха в тоне.
– В минувшем году, – охотно признался юный Господин. – Но учитель верил в мои способности, а Глава моего Отдела поощряет меня как возможно – не сочтите за хвастовство…
– Знаете ли, мне не нравятся эти ваши усы, – перебил его угрюмый Рональд. На эти слова