почему-то прижимая руки к груди, и устроилась возле него.
– Смотри, что у меня есть, – похвасталась она и протянула ему целую пригоршню сушеных черных ягод.
– Что это? – спросил он.
– Бузина. Здесь неподалеку есть норка, как у барсука. В ней никто не живет, и я складываю там ягоды. Это называется тайник!
Уильям взял одну ягоду и сунул в рот.
– Почему они такие жесткие?
– Они лежали зимой и весной, – пояснила Элли. – Тебе не нравится?
– Они странные, – промычал Уильям, высунув язык. – Э-э-э…
Вдруг он начал плеваться во все стороны и схватился за горло. Во рту наполнилось немыслимой горечью, а тошнить стало так сильно, что он нагнулся к земле и выдал зловещее «о», высвобождая все то, что было съедено утром дома. Элли смотрела на это круглыми от удивления глазами, а потом разроняла свою пригоршню и заплакала.
– Я думала, это хорошая бузина! – оправдывалась она сквозь слезы.
Уильям еще раз сплюнул, ему полегчало, и он с отвращением глянул на землю.
– Элли, не плачь! – серьезно сказал он. – У тебя есть вода?
– Вода? Тут недалеко ручей…
– Ручей? – переспросил Уильям.
Впрочем, должен ли он был так удивляться? Разве на острове не было ручьев – широких, полноводных, живых?
– Да, он приходит каждую весну, – всхлипывая, еле слышно пролепетала девочка. – Идем.
Она отвела его к истоку, скрытому за кольцом из больших камней, поблизости от барсучьей норы. Там Уильям вдоволь напился чистой воды. А Элли, отвернувшись от него, продолжала хныкать. Вся живость в ней впервые иссякла.
– Я найду хорошую ягоду… – шептала она.
– Мы найдем вместе, – утешил ее Уильям. – Не плачь, мне уже совсем не так плохо. Нет, даже лучше прежнего!
– Врун, – проворчала она.
– Нет, теперь правда, – весело сказал он и взял ее за руку. – И еще мне теперь будет что сказать маме, если я опять опоздаю. Скажу, что у меня заболел живот и я не мог выйти на берег. Как по-твоему, я хорошо придумал?
Элли, успокоившись, кивнула.
– Ты уйдешь прямо сейчас?
– Надо вернуться до заката, – ответил он. – А солнце уже совсем заходит.
И тогда принцесса приободрилась и утерла слезы.
– Вот и нет, – хитро сказала она.
– Как? – удивился Уильям.
Она засмеялась и ответила:
– Я и сама не знаю, честно-честно!
Прежде чем расстаться, они ненадолго сели возле своего дуба.
– А у меня скоро день рождения, – не без гордости сообщил ей Уильям, и не без сожаления – в глубине души.
– Здорово! – вновь оживилась Элли. – А что это за день рождения?
Уильям замялся.
– Родители говорят, это… Ну, в общем, раз в год я становлюсь умнее, или взрослее, или что-то вроде того… Наверно, одно из двух – взрослее или умнее. Я не помню точно.
Элли как-то неловко опустила каштановую голову.
– Я бы очень хотел тебя позвать,