неправильно, но что ему еще оставалось? – Лукас засунул пальцы ей в рот. Там было темно и сыро.
На языке он нащупал картошку, уже пережеванную. Он достал эту кашицу и положил себе в рот. Потом жадно доел остаток ее ужина, пошел в гостиную и там проглотил свой собственный. Отец так и не сдвинулся со своего места у окна. Съев и его порцию, Лукас отправился спать.
А теперь она кажется мне прекрасными
нестрижеными волосами могил.
Кудрявые травы, я буду ласково гладить вас,
Может быть, вы растете из груди каких‐нибудь
юношей,
Может быть, если бы я знал их, я любил бы их,
Может быть, вы растете из старцев или
из младенцев, только что оторванных
от материнского лона,
Может быть, вы и есть материнское лоно.
На завтрак ничего не было, но отец все равно уселся за стол и ждал.
– Отец, ты сможешь купить еды себе с матерью, пока я буду на работе? – спросил Лукас.
Отец покивал. Из стоявшей в буфете жестянки Лукас достал последние десять центов. Три он взял себе на обед, оставшиеся семь положил на стол перед отцом. Он надеялся, что отец сможет сходить в лавку и купить чего‐нибудь поесть. Он надеялся, что отец с этим справится.
Сегодня надо будет узнать, когда выдают жалованье. Он не сомневался, что Джек сам хотел ему об этом сказать, но был слишком занят распоряжениями по фабрике. Еще он решил спросить у Джека, что именно производят машины, куда идут его кожуха. Он не был уверен, что у него хватит решимости задать так много вопросов сразу.
Рабочий день подходил к концу. Выровнял, зажал, потянул, снова потянул, проверил. К вечеру Лукас начал различать неясный звук, слышавшийся, когда зубья впечатывались в пластину, тихий на фоне всегдашнего шума машины. Он попытался понять, то ли это новый звук, то ли оттенок обычного лязга, который он расслышал, только привыкнув к многосложности машинного бытия. Он прислушался внимательнее. Да, так оно и есть: сквозь скрип, издаваемый металлом зубьев, вгрызавшихся в более мягкий металл пластин, пробиваясь сквозь дребезжание блоков и шуршание ремней, слышался еще один звук, тихий, чуть громче шепота. Лукас наклонился ближе к машине. Ему показалось, что шепот этот исходит из ее недр, из темного закутка под вращающимся барабаном, как раз из того места, где зубья впечатываются в пластины.
Он склонился еще ближе. Новый звук был ему и слышен и неслышен.
Сзади подошел Том и спросил:
– Что‐нибудь не так с машиной?
Лукас распрямился. Он не думал, что Том вообще замечает его. Было странно почувствовать, что ты на виду.
– Нет, сэр, – ответил он.
Быстро, с показным усердием он приладил новую пластину.
Джека он не видел до самого конца рабочего дня, когда Джек подошел к нему, сказал: “Порядок”, поговорил с Дэном и исчез в сводчатом цеху. Лукас пережил мгновенное смятение, похожее на бред, – ему представилось, что он снова