Времена жизни. Избранные стихи и очерки о поэзии. Юрий Поляков

он и закончил аудиенцию.

      Во время съезда я стоял близко к сцене и мог рассмотреть лица членов политбюро, измождённые, серые. Это был какой-то ареопаг мумий. Брежнев с трудом читал текст, делая иногда смешные оговорки. В этот момент президиум и зал насупливались и суровели, видимо, давя в глубине рвущиеся на поверхность лица улыбки. Леонид Ильич явно своих ошибок стеснялся, кашлял, чмокал, поправлял очки, с укором оглядывался на соратников. Много позже я узнал, что как раз в это время он после инсульта просил об отставке, но сподвижники не отпустили… Тогда казалось, такое издевательство над старым человеком и народом, вынужденным слушать его «сиськи-масиськи» (это означало «систематически»), возможно только у нас, в «немытом СССР», при тирании одной правящей партии. Но вот наступила демократия и мы обрели Ельцина, который на излёте говорил ещё смешнее и невнятнее. В отличие от дисциплинированного Брежнева, прилежно читавшего по бумажке, Борис Николаевич спьяну порол такие «загогулины», что вся страна краснела от стыда и с ностальгией вспоминала «дорогого Леонида Ильича».