перешел на «ты». – Это так здорово! – воскликнул мальчик. Он уже успел познакомиться с музыкой некоторых великих композиторов в Париже и то, что она рождала в его душе, было чем-то совершенно особенным. Он мог с уверенностью сказать, что был абсолютно счастлив в те моменты, когда слышал, как кто-то играет.
– Я рад. Я научу тебя играть на скрипке, фортепиано и арфе, если ты захочешь. Ты талантливый мальчик, я вижу это, и у тебя получится.
– И я смогу тоже сочинять музыку? – с благоговейным трепетом спросил Аньель.
– Если выучишь сперва нотную грамоту, тогда, конечно. Я расскажу тебе все, что знаю. Когда-то я играл в парижских салонах, потом писал музыку для праздников, но апофеозом всей моей музыкальной деятельности стал большой концерт, – сказав это, Виктор как-то печально улыбнулся.
– Расскажи мне о нем! Пожалуйста! – взмолился мальчик.
Они сидели под фонарем, Виктор смотрел на аллею и думал. Но потом ответил:
– Это был большой праздник в Опера Гарнье. В том самом лучшем оперном театре. Весь вечер – только для меня. – Он улыбнулся с какой-то поразительной нежностью в пустоту. Погружаясь в океан воспоминаний, он чувствовал, как они обнимали его со всех сторон. – Для меня это был особенный день. Вся главная лестница была украшена живыми цветами и лентами, и гости, такие красивые, высокородные и не очень, пришли, чтобы послушать меня. Сына великого скрипача. В тот день я был непередаваемо счастлив. Этот праздник устроил для меня любимый человек.
Аньель уловил грустные нотки в голосе Виктора и опустил голову. Он чувствовал, что переступил черту дозволенного, спросил о том, о чем спрашивать вовсе не следовало.
– А где сейчас этот человек? – спросил он осторожно.
– Он там, где сейчас твоя мама, – просто ответил Виктор. Он не хотел внушать ребенку мысли о смертности бытия.
Аньель не нашелся, что ответить, и лишь посмотрел на Виктора долгим взглядом. В этот момент тот выглядел так печально, что мальчик невольно ощутил вину.
– Мне остается только скучать и помнить. И любить. – Люмьер прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. – Запомни, Аньель, ничто не возвышает душу, кроме любви.
– Любви? – мальчик нахмурился, стараясь понять все вышесказанное. – Как к бабушке и дедушке?
– Как к бабушке и дедушке, – Виктор улыбнулся, – как к музыке и танцу, как в звездам и цветам. Как к мужчине или женщине. Ты поймешь, чуть позже.
Аньель с готовностью кивнул, хотя так до конца и не понял смысла того, что пытался ему сказать Виктор. После столь насыщенного дня, его мысли начинали путаться. Он было хотел сказать что-то в ответ, но так и не произнес ни слова.
– Ты точно уверен, что стоит начать занятие музыкой, или все-таки спать? – Виктор приобнял хрупкое плечо мальчика. – Утром толку от тебя будет больше.
– Я устал, – честно признался Аньель.
– Я могу понести Ваше Сиятельство на руках. – Люмьер усмехнулся.
Тот улыбнулся