при этом сомневающимся. Он мог бросить меня на две недели, на месяцы, и появиться, как ни в чем не бывало.
Аньель закусил губу и немного виновато посмотрел на Виктора.
– Скажи, а как ты понял, что тебе нравятся мужчины?
– Просто знал. Видел, чувствовал. Но, по правде, я вообще сомневался, что мне нравятся люди до определённого возраста. В театре меня заставили провести ночь с двумя балеринами, и это было малоприятно. Впервые я провел ночь с юношей в шестьдесят четвертом, но не могу сказать, что тогда я вынес для себя хоть что-то.
– А что, если мне тоже нравятся мужчины? – робко спросил Аньель, ощущая смущение.
– Тогда ты должен понимать, что путь тебя ждёт непростой. Наше общество не принимает таких увлечений, а дедушка все равно скажет, что ты должен жениться. – Виктор понимающе улыбнулся.
– Но, если я не хочу?! – возразил мальчик.
– Тебе пока мало лет, чтобы понимать, зачем это делается. Но когда время придёт, ты всегда можешь прийти ко мне за советом. Есть обязанности, а есть желания. Ты должен понимать разницу. Любить свою жену ты не обязан, но уважать и зачать наследника будешь должен, чтобы продолжить свой род. В этом нет ничего трагичного.
– Как отец?
– Как и все твои предки, полагаю. В этом нет ничего плохого. Исполнить свой долг и жить, как велит сердце, поверь мне, мальчик мой, меньшее из зол.
Они вернулись в гостиную, куда служанка подала горячий чай. Присев на софу, Виктор спросил:
– Кто-нибудь уже приглянулся твоей душе?
– Да, – ответил Аньель, густо краснея.
– Поделишься?
– Он сильно меня старше, – замялся тот.
– Возраст вопрос излишний. Хорош собой?
– Очень! Он умен и невероятно талантлив.
Люмьер улыбнулся.
– Будь осторожен с талантами. Я его знаю? Ты в праве не называть его имени, а оставить это своей тайной.
Аньель чувствовал, как горят его щеки. Мог ли он признаться Виктору, что был в него влюблен? На это у него не хватало смелости. Он боялся, что, услышав правду, тот прогонит его или рассмеется. И поэтому он поспешно ответил:
– Нет, вы не знакомы.
– Надеюсь, он добр к тебе и внимателен. Твои чувства взаимны?
– Не думаю, – для пущей убедительности он даже мотнул головой.
– Что ж, будь терпелив и настойчив, и тогда, быть может, он будет твоим. Себастьян добивался меня три года.
– Так долго!
Три года казались мальчику чуть ли не целой жизнью.
– Писал мне множество столь откровенных писем. – Люмьер широко улыбнулся.
– А ты отвечал?
– Лишь последний год. Писал ему музыку.
Виктор углубился в воспоминания.
– Мы встретились в Кафе де ля Пэ и поцеловались в тот день. Спустя четыре месяца я стал его.
– Какая красивая история, – мечтательно вздохнул Аньель.
– Когда-нибудь и у тебя будет такая. Надеюсь, с более счастливым концом.
– Не думаю, – искренне