партнёры. Тоську-Комика на московский манеж не пустили – из-за пьянства. Теперь с ним работает Даня – полная противоположность Комику: мощный толстяк, немногословный и всегда деловито-спокойный.
Даня выходит партнёром Лёни в «Боксе»; серьёзно и деловито получает каждый вечер в «Тарелках» оплеуху; в «Медалях» подаёт Лёне свою мускулистую руку, чтобы тот мог на неё опереться, взбираясь на пирамиду из пяти металлических катушек, – вот и вся Данина работа в манеже, но делает он её с таким видом, как будто ничего важнее на свете нет. Главное – он в цирке, а чем заниматься – неважно. Его жена Аннушка работает подсадкой – бросает в «Боксе» Лёне цветы, а в остальное время вяжет под дверью гримёрной. У него, сколько себя помнит, аллергия на нытиков, он органически не выносит скулёжа и жалоб, и потому ему так по душе всегда бодрый, мажорный Даня.
Кроме Дани – Завен. Уже третий год они работают вместе, хотя у них вовсе не парная клоунада: Завен лишь подыгрывает Лёне, когда того требует действие репризы, как подыгрывают все шпрехшталмейстеры всем ковёрным, но делает это с таким блеском и изяществом, что Енгибарова на манеже уже невозможно представить без Завена – строгого, холодного резонёра.
«Домой! Домой! Домой!..» – выстукивают колёса. Даже не верится, что полгода будет работать дома, в Москве. Каждый вечер – пешком из Марьиной Рощи на Цветной бульвар…
Всегда, где бы ни жил, он шёл на работу пешком. Ходить пешком – это его хобби. Так он сам отвечает на вопросы журналистов о хобби. «Ничего не собираю, не коллекционирую. Люблю книги. И люблю ходить пешком». Добрую сотню городов исходили за эти одиннадцать лет его ноги…
Пожалуй, надо завести дневник, давно собирался… Кстати, чистый блокнот под рукой. И он записывает на титульном листе крупными угловатыми буквами: «Годы. Города. Спектакли».
Написал. Закрыл глаза – и в памяти на сумасшедшей скорости стало прокручиваться: Ленинград, Варшава, Краков, Одесса, Киев, Новосибирск, Ереван, Прага…
«1964 год. Прага. Международный конкурс клоунов». Ревущий, хохочущий, рукоплещущий зал цирка Нумберто… Парад королей смеха. На котором ему, Леониду Енгибарову, присуждён «Гран-при»! Его приглашали выступить в Париже, предлагали сниматься в Голливуде… А он рвался домой – в Москву. Он хотел завоевать Москву – это было поважнее Парижа и Голливуда.
…Навсегда в памяти тот мрачный ноябрьский день, заваленный хлопьями мокрого, липкого снега, – день его премьеры в Московском цирке. И несмолкающие овации после «Бокса»…
Об этой клоунаде много писали тогда рецензенты и искусствоведы: «Для Леонида Енгибарова любовь, красота – высшие принципы. Он слаб, ни у кого нет сомнения, что мощный здоровяк победит его. Но вот боксёр наступил на цветок, который бросила Енгибарову девушка. Теперь поединок приобретает высший смысл – против хамства и грубости. И Енгибаров побеждает! „Бокс“ – старинная сценка клоунского мордобития – превратился в новеллу о человеческом достоинстве, в современный рыцарский роман».
Ему устроили овацию и несколько раз вызывали на манеж. Мать (она сидела