в карманах… Новелла о грустном акробате. В течение нескольких минут промёлькнет сейчас перед зрителями вся его жизнь, все её радости и огорчения, которые легко уместить в одно слово – «работа». «Он столько раз терпел неудачи в жизни, – рассказывает Клоун всем своим обликом, – что даже теперь, став сильным, ловким, всё равно не верит в успех».
Сделав поклон публике, Енгибаров начинает в медленном ритме блюза выполнять сложнейшие акробатические трюки, самый блестящий из которых – стойка «крокодил»: он стоит на одной руке, вытянув тело параллельно манежу…
Енгибаров скажет потом: «Я нашёл точку опоры – я держу на одной руке Земной Шар!»
В тот мартовский вечер я услышала свою любимую «Скрипку» немного по-иному, открыв в ней новую глубину.
Скрипка Енгибарова – это не просто Несбывшееся, это – Любовь, превращённая в игрушку, в предмет обихода. Она долго терпит – но, в конце концов, бунтует и, вложив в этот бунт все свои силы, – гибнет… И только после гибели её человек понимает, чем он владел и что он не уберёг. Только теперь, потрясённый потерей, он прозревает – и просыпается в его душе запоздалая Музыка…
Что-то родное, но полузабытое виделось мне в облике Енгибарова. Так бывает, когда идёшь в густом тумане и вдруг замаячит впереди знакомый силуэт, и всё силишься узнать его, до боли напрягая зрение и память…
И я узнала его! Это был… Дон Кихот. Да, да, он самый! Нелепый и нежный, мятущийся, вдохновенный и вновь… осмеянный!
Каждая реприза Енгибарова – это борьба всё с теми же ветряными мельницами, протест против обыденности и скуки, против всего, что превращает человека в жалкую марионетку – без души, без веры, без мечты…
Кульминацией спектакля был номер «Тарелки».
В зале погас свет. Темно. Клоун идёт по узкому барьеру, сосредоточенно глядя под ноги – не оступиться бы в этой кромешной тьме! Под мышкой у него мятая жестяная тарелка. Он идёт по узкому барьеру, освещённый единственным лучом света. Этот луч как будто ведёт его… А там, впереди, зияет пропасть (часть барьера убирали в одном месте). Но человек, идущий по барьеру, доверился лучу…
И вдруг он доходит до разрыва – и отшатывается! Дальше дороги нет.
И тут – полный свет! Гремит музыка. Выходит партнёр (Завен) в чёрном безукоризненном фраке, в белоснежных перчатках, смотрит франтом – победитель жизни! Начинает грациозно жонглировать белыми фарфоровыми тарелками… Он преподает Лёне урок ловкости и предлагает ему проделать то же самое, попытать счастье. Лёня отбрасывает свою мятую тарелку подальше, убегает на секунду за форганг – и возвращается тоже во фраке и в чёрных покорёженных перчатках – где он только откопал их? Фрак длинён и мешковат, явно с чужого плеча, Лёня совершенно утонул в нём…
Итак, он готов испытать свою ловкость! Но… разбивается одна тарелка, другая, третья… И, наконец, разбивается последняя. Потерянное, потрясённое лицо человека, с трудом осознающего, что разбиты все надежды, потеряны все шансы на удачу…
Он