Хорошо бы этим все закончилось.
Поздней ночью, пред грозой я сидел на крыльце, попивал пиво, будучи в прекрасном расположении духа. Тут заметил отблески огня в окне бабы Дуси, понял – пожар, бросился спасать не раздумывая.
Бабы Дуси в доме не оказалось. Постель аккуратно заправлена, запаха гари нет, хотя, забегая в калитку я видел-таки огонь в окошке. Вышел во двор, огляделся, прошел к сараям и в глубине бревенчатого пустого коровника заметил мерцающий огонек. Вернуться бы домой, да уже любопытно. Осторожно приоткрыл дверь коровника: в углу, на перевернутом ведре зажженная свеча…
Про то, что бабка спустилась с паутины, Димка умолчал. Это было бы слишком. Он потер ладони, поднял рюмку, не пригубил, вернул на место, продолжил:
– Тут я спиной ощутил чье-то присутствие, хотел отступить в темноту двора, но обернулся и замер на месте.
Баба Дуся с вилами наперевес стояла в двух шагах от меня. Угрожая, она заставила пройти в коровник. В ее глазах отражался огонек свечи. Это зрелище, скажу я вам, было не для слабонервных.
Не давая возможности отступить ни в право, ни в лево, она указала на колесо от КАМАЗа, что лежало у стены, заявив, что там похоронен ее сын.
Я обливался холодным потом, пока она рассказывала голосом умирающего, как ее сын сбежал из тюрьмы и практически рядом с домом погиб. Его гибель баба Дуся видела в вещем сне. Запугав местного конюха, заставила запрячь коня и привезти тело сына, что запуталось в сетях в речке под мостом. Здесь, в коровнике она сына похоронила, могилу прикрыла колесом и теперь требовала, чтобы я дал слово после ее смерти перезахоронить, как положено сыночка Феденьку.
Да я и не то бы пообещал, лишь бы бежать оттуда как можно быстрее и дальше. Я бы жениться на ней поклялся. Особенно когда она рассказала, какой смертью умер потом несчастный конюх. Он по пьяни проболтался о тайном захоронении, ему, правда не поверили, но баба Дуся, поколдовав, подстраховалась. Конюха ночью парализовало на конюшне и он, будучи в памяти, но не имея возможности пошевелиться, до утра был съеден крысами.
Я пообещал, заверил и был отпущен восвояси.
Долетел до дому, к холодильнику, к водке.
Очнулся ближе к обеду. Голова лопалась от давления и боли. Как-то сразу учуял запах гари. Пришла теща, внимательно глядя мне в глаза сообщила, что дом бабы Дуси сгорел до тла, и бабуся сама, конечно, сгорела. Встать-то с постели не могла.
Я молча пошел на кухню. Теща не отступала ни на шаг. Прижав ногой дверцу холодильника, перекрыв доступ к пиву, она потребовала объяснений. Она видела, как я ночью бежал от бабы Дуси, но решила расспросы оставить до утра, потому как очень хотела спать и теперь ждала ответа.
Я нагло отодвинул ее от холодильника и только выпив подряд две бутылки пива был готов хоть что-то сказать.
Теща внимательно выслушала. Не сказав ни слова ушла, а когда вернулась, накрыла на стол и сообщила, что, действительно, на месте коровника, под, чудом уцелевшей стеной, нашли человеческие останки.
Кстати, в этой стене, между