подобное выдала Галка. Диван вмиг опустел. Народ, просыпаясь, эхом поминал, мать страны восходящего солнца. И только когда Димка заорал: « Не подходи, убью!», я приподняла край покрывала.
На нижней ступеньке стояла перепуганная насмерть Нина. Коллеги сгрудились в дальнем углу, у бара. Серега, раскрыв руки, как птица в полете, прикрыл девчонок своей широкой спиной, Димка, вышел вперед, перекидывая из руки в руку бутылку. Степаныч, пригнувшись, как разведчик на задании, медленно двинулся к лестнице.
Нина потянула носом воздух:
– Вы что, всю ночь пили? И книги по психологии читали? – Она поднялась на две ступени выше.
Степаныч добрался до нее одним рывком, схватил за руку. Радостно выкрикнув: «Теплая! Живая!», принялся Нину обнимать, потом, подхватил на руки, вынес на середину холла, поставил на пол, повторил: «Живая, братцы. Нас разыграли!», и отошел, предоставляя возможность убедиться.
Перебивая друг друга, мы рассказали Нине о происшедшем и настояли на том, что она, как виновница торжества, просто обязана приготовить горячий завтрак, пока мы принимаем душ.
Поднявшись в номер, я включила в ванной воду, залила в нее ароматный гель. В ожидании, пока ванна наполнится, прилегла на диван. В голове было пусто, но больно. Вот это начало! Вот где подумаешь о целебных свойствах спиртного. Пусть сейчас мне плохо, но вчера на трезвую голову можно было бы инфаркт заработать. Нужно принять душ, чашечку горячего бульона…
Я вошла в ванну, медленно опустилась в пушистую пену, некоторое время полежала закрыв глаза. Последующая процедура прошла совершенно обычно. И вот я обволакиваюсь в халат, протираю насухо волосы, смотрю в запотевшее зеркало, несколько раз провожу по нему рукой. Оно почему-то потемнело. Сначала подумалось – в глазах темнеет. Но вот, где-то в глубине замерцала маленькая искорка. Постепенно она стала рассеиваться, но не тускнела, а становилась ярче. Странно: я почему-то там не отражалась.
Вдруг осторожно, там внутри, откуда-то сбоку выдвинулось лицо мальчишки лет десяти. Лицо находилось практически вплотную к стеклу.
Я отступила на шаг…
Мальчишка смотрел на меня без всякого выражения, не моргая. За ним проявилось лицо женщины. Она, казалось, просто скучала.
Мальчик прижался к стеклу так, что лицо стало похожим на поросячье рыло. Я оперлась о стену, ноги стали как ватные. Мальчик продолжал давить на стекло. Что-то хрустнуло. Из носа, сразу из обеих ноздрей потекли кровавые струйки. Он сломал нос?! На размазанных по стеклу губах одна за другой появлялись трещины. Они кровоточили.
Женщина по выражению моего лица поняла – что-то не так, схватила мальчика за плечи, с силой дернула на себя. Его голова неестественно сдвинулась в сторону, сползла на плечо. Женщина установила голову на место, наподобие того, как нахлобучивают шапку и, бросив на меня злой взгляд, утащила малыша куда-то в сторону.
В следующее мгновение зеркало приобрело обычный вид.
Своего отражения я, кажется испугалась больше, чем видения с неизвестными. Мне приходилось видеть выражение ужаса на лицах людей, но на своем… Я взвизгнула