на ноги.
Поселок располагался за свалкой в низине. И был вполне обитаем. У домов буднично суетились люди. Кто-то развешивал белье, кто-то колол дрова, но почему-то мы не слышали звуков этой жизни.
– Рыхлой землёю, полем и лугом пахнет крестьянин, идущий за плугом. – Обреченно произнесла Нина.
Несколько минут мы растеряно переглядывались, а кое-кто даже подумал не рвануть ли обратно, к вертолету.
Степаныч озадачено почесал затылок, махнул рукой, вроде как: поехали! И тут будто прорвало. Зазвенели голоса, застучали топоры, забряцали ведра. Мы крикнули «Ура!», и гуськом, быстро-быстро потянулись за нашим добрым поводырем Степанычем.
Обычным оказался поселок: несколько улочек в основном из брусчатых двухэтажек на восемь квартир и бараков на четырех хозяев. Приветливо кивали вполне живые, розовощекие, не исхудавшие люди. Мы отвечали тем же.
– Пахнет кондитер орехом мускатным, – радовалась я.
– Не слишком ли много жизни в «Поселке мертвецов»? – задалась вопросом Галка.
Майя приложила ко лбу ладонь, выдохнула:
– Доктор в халате – лекарством приятным.
– К ночи помирать начнут, – пообещал Серега.
– По сценарию, от холеры, – дополнил Димка.
Они заржали.
Но было людно, солнечно, буднично и, казалось, нет причин для беспокойства.
На центральной улице мы почти столкнулись с подростковой футбольной командой. Так мы поначалу решили. Однако, босоногие полуголые мальчишки вместо мячика гоняли упитанного поросенка. Гоняли по-видимому давно, потому как будущий хряк не визжал, как положено в подобных случаях, а похрипывал. Наше появление погоню остановило, и маленький свин, хрюкнув напоследок что-то определенно свинское, скрылся в подворотне. Ребятня сгрудилась за спиной не-по-детски раздобревшего парня. Оплывший от жары и жира, как сальная свеча, мальчуган икнул, надкусил длинный огурец, что держал наготове, как саблю, огрызком овоща указал направление и ватага сорвалось с места, понеслась вдоль домов с криками: «Первые прибыли! Жертвы!»,
Ни больше, ни меньше.
Нина со злостью будто плюнула:
– Ну, уж нет!
Скоро мы добрались до гостиницы: двухэтажного старого брусчатого дома. У входа стояли две лавочки из свежеструганного дерева, да ржавый мусорный бак. Разочарованию нашему не было предела. Ведь, насколько мы были в курсе, гостиница предназначалась для очень состоятельных людей.
– Я так понимаю, – со знанием дела заявил Серега, – богатеев будут пугать клопами и тараканами.
Тут парадная дверь распахнулась и на крыльце нарисовалась смешная штатная единица: старушка в зеленых лосинах, желтом, в ромашках кардигане, с веником подмышкой. Над жиденькой, неудачно обесцвеченной челкой, прилизанной к узкому лбу, свиными ушками торчали цветастые ситцевые концы косынки, повязанной вокруг головы. Слегка пришепетывая, она назвалась, посторонилась, ногой подтащила слетевший растоптанный башмак, повела плечами,