тем же беспокойством, хотя никогда бы в том не призналась. Мне не нравились мысли о будущем, ибо я знала – даже мне, принцессе Кастилии, придется когда-нибудь стать женой того, на кого мне покажут, и вести такую жизнь, какую мой супруг сочтет для меня подходящей.
– В том, чтобы выйти замуж и заботиться о муже и детях, нет ничего скучного или унизительного, – сказала я. – Такова судьба женщины с начала времен.
– Ты лишь повторяешь то, что тебе говорили, – возразила она. – «Женщины вынашивают, мужчины обеспечивают». Я же задаю вопрос – почему? Почему у нас должен быть всего один путь? Кто сказал, что женщина не способна взять меч и крест и отправиться в Гранаду, чтобы победить мавров? Кто сказал, что мы не можем сами решать, как поступать, – так же, как любой мужчина?
– Вопрос не в том, кто это придумал. Так попросту есть.
Она закатила глаза:
– Орлеанская дева не вышла замуж. Она не стирала, не шила и не собирала приданое. Просто надела доспехи и пошла воевать за своего дофина.
– Который выдал ее англичанам, – напомнила я и немного помолчала. – Беатрис, Деву призвал Господь, чтобы она исполнила Его волю. Ее судьбу нельзя сравнивать с нашей. Она стала священным сосудом и пожертвовала собой ради своей страны.
Беатрис непристойно фыркнула, но я поняла, что завоевала неоспоримое очко в споре, который мы вели с детства. Внешне я оставалась полностью невозмутимой, как всегда в ответ на напыщенные речи Беатрис, но, едва представила, как моя неугомонная подруга, облаченная в ржавые доспехи, убеждает отряд солдат отправиться воевать за родину, меня разобрал смех.
– Вот, теперь ты надо мной смеешься! – воскликнула она.
– Нет-нет. – Я с трудом подавила веселье. – Вовсе нет. Я просто подумала: встреться тебе Дева, ты бы не колеблясь пошла за ней.
– Именно! – Она вскочила на ноги. – Выкинула бы в окно книги и шитье и вскочила бы на первую попавшуюся лошадь. Это же просто чудо – делать что хочешь, сражаться за свою страну, спать под открытым небом на голой земле!
– Ты преувеличиваешь, Беатрис. Крестовые походы куда тяжелее, чем говорит нам история.
– Возможно, но, по крайней мере, мы бы хоть что-то делали!
Я посмотрела на ее руки, словно сжимающие оружие.
– Уж в таких-то лапищах ты наверняка смогла бы держать меч, – поддразнила я Беатрис.
Она выпятила подбородок:
– Это ты принцесса, а не я. Тебе пристало владеть мечом.
Меня вдруг охватил холод, словно день внезапно сменился ночью. Я поежилась и негромко сказала:
– Вряд ли я сумела бы возглавить армию. Наверняка это ужасно – видеть, как твоих соотечественников рубят враги, и знать, что смерть может в любое мгновение настичь и тебя. К тому же, – я подняла руку, не давая Беатрис возразить, – вряд ли стоит возвеличивать Орлеанскую деву в качестве примера для нас. Она сражалась за своего принца лишь ради того, чтобы погибнуть жестокой смертью. Подобной