раненого зверя, плоть в месте прикосновения магического кристалла с шипением зашкворчала и, истлев раскалённым пеплом, осыпалась невесомым прахом.
Судорожно дёрнувшись, когтистые пальцы разжались – и второй клинок выпал из лапы беса.
Но ещё за миг до победоносной атаки светлого мага, небеса закрыли чёрные тучи, из их разверстой плоти вылетел клубящийся дымный протуберанец, на острие которого показалась закованная в червлёную латную перчатку когтистая рука, держащая чёрный боевой топор с клювовидным лезвием.
Ошеломлённый болью адепт Мрака, видимо, и сам не успел понять, как в его уже выведенной из строя конечности оказался «вороний клюв». Зато он сразу понял, что следует сделать, ведь это был его последний шанс решить исход поединка в свою пользу.
Один взмах – и грудная клетка Ваэртильгвен раскроилась с громким хрустом и целым водопадом дымящейся крови. В пылающих праведным гневом глазах хранительницы, ещё за миг до этого светившихся близящимся триумфом, отразилось полное непонимание происходящего и тень смертеной агонии. Из ослабевших рук выпали кинжал и посох, и, согнувшись пополам и схватившись за рукоять намертво застрявшей в грудине секиры, волшебница упала на колени.
Не сразу пришедший в себя демон, наконец, понял, что пора добить смертельно раненого врага. Подобрав кинжал Ваэртильгвен и широко размахнувшись, торжествующий победитель с размаху разрубил её горло. Картину сна смыло волной крови…
Урфитея проснулась с криком ужаса, продолжая истошно вопить. Жуткое сновидение колом засело в голове, страх за Ваэртильгвен, которая после битвы с демоном стала очень много для неё значить, буквально разъедал душу.
Не заметив отсутствия в постели супруга и не позаботившись одеться и обуться, в цветастом ночном халате, жрица выбежала под мелко моросящий дождь навстречу хмурому блёклому рассвету.
Не чувствуя земли под ногами, она стремглав бежала к дому хранительницы. Ни один эльф не встретился ей на пути, стояла мертвенная тишина, лишь гулким боем отдавался в ушах перестук бешено колотящегося сердца.
Вот знакомая дубовая роща, уже за ней, совсем рядом, чудесный сад и монолитный пятигранный чертог.
Эльфийка кометой вылетела из-под сени дубов и, как заклятьем поражённая, замерла на месте.
Ухоженный маленький парк стал кладбищем кустов и цветов, которые в нём обитали: с веток тисов и можжевельников осыпалась хвоя, самшит сбросил свои мелкие листики, нежные бело-лиловые соцветия сирени, стараниями волшебницы благоухающие круглый год, скрутились, увяли и старой ветошью опали на землю. Кора потрескалась, древесина почернела, словно обожжённая пламенем, пожухла трава, цветы засохли и опустили вниз поникшие венчики бутонов.
Аура смерти незримым облаком окутывала всё вокруг.
– Мать-Вентола, сохрани и убереги нас. – В смятении прошептала священница, осматривая погибший сад, не в силах поверить своим глазам.
Боясь даже подумать о возможном