Ты же лично знаком с моими родителями.
– С Адамом виделись как-то раз. Это правда.
– Папа он был… то есть он слишком увлечен редкостями. Неудивительно, что вы встречались. Он белая ворона в нашем роду. Первый врач-бизнесмен посреди целой династии дипломатов. Моя мать, которой это всегда ужасно нравилось. И я, готовая сделать что угодно, лишь бы не идти по его стопам, – сказала Айелет печально, но быстро взяла себя в руки и снова стала похожа на ядовитую искусительницу.
– Хоть я и родилась в Тель-Авиве, детство мое прошло в Мадриде. В лучшей его части. Но счастливой девочкой я была до пятнадцати лет. А все началось с того, что родители, внезапно устроив ад на земле, отправили меня в закрытый колледж в Севилье. Я не очень-то и скучала по ним, да и отец, по-моему, не особо переживал, что любимая дочь вынуждена отправиться в изгнание. Чего, наверное, не скажешь о маме. Но это сейчас я понимаю, что они старались уберечь меня от самих себя, а тогда… Но обо всем по порядку, – вздохнула Айелет и отвернулась к окну.
Иногда понимаешь, что обладание даром получать все чего хочется, работает не всегда. Айелет купалась в достатке, а престиж ее многоуважаемой семьи сформировал в девочке особое мнение об окружающем мире. Если ты не дочь известного врача, то дочь посла, президента или даже монарха. Так она всегда думала, не видя другой жизни, ожидая, что это навсегда. Проходят дни, и тебе уже не шесть, твой кругозор ограничен социальным кругом, семейные традиции и правила выжжены клеймом на твоей душе. От дочери Скаат-старший требовал усердия в учебе и примерного поведения. И, если первое давалось ей легко, второе стало тяжким бременем. Частые банкеты и мероприятия, на которые ее брали родители, обязывали Айелет демонстрировать безукоризненное знание этикета, испанского языка и культурных ценностей собственного народа. Но по натуре своей, она была бунтаркой и всячески старалась препятствовать своей роли идеальной дочери. «Умная, но избалованная» – такой ее считали учителя, самодовольной называли сверстники в спецшколе, эгоисткой называл отец. Но в день, когда ее жизнь изменилась, она почти была готова стать Айелет из родительских сказок. Смирилась и приняла свое будущее, осознав, что дерзость и гордость – причина ее бед.
Все случилось страшным ноябрьским вечером. Как в дешевом фильме ужасов с привидениями, пятнадцатилетняя Айелет проснулась от громких криков и, желая узнать в чем дело, в одной пижаме бросилась прочь из своей спальни. Она бежала по длинному коридору второго этажа мимо притихшей прислуги, столпившейся возле двери отцовского кабинета, надеясь, что ее укроют и защитят. Но никто не глядел на испуганного подростка и не остановил. У самых дверей раздался еще один вопль (кричала женщина), и хриплый совершенно чужой голос отца кричал что-то в ответ.
Айелет вбежала в кабинет и увидела папу, который держал маму за плечи, с силой прижимая ее к стене. Всегда деликатный и сдержанный отец впервые предстал перед дочерью в таком состоянии. Но самое странное, что мама даже не пыталась сопротивляться. Она плакала, но, казалось, покорилась