Занятая разговором с ней, бабушка не отвечала внучке.
– Ах, попалась, птичка, стой!
Ах, попалась, птичка, стой!
Ах, попалась, птичка, стой!
Бабушка! Ну бабушка! Как там дальше?
– Как там дальше? – спросила нарядная девочка ту, другую, бледную и усталую, одетую в потёртое пальтишко, перехваченное в талии солдатским ремнём. Та улыбнулась криво, жалко. Поёжилась… Робко взглянула на чужую бабушку:
– … Н-ни уйдёс из сети,
Н-ни расстанимся с табой…
– Л-лялечка! – взревела вдруг дама в бежевой шляпке на свою заслушавшуюся девочку и впихнула её в подошедшее такси, послав быстрый воздушный поцелуй старой знакомой.
– Скоро придёт и наш троллейбус, Анжела, – сказала безучастно мать-лимитчица, поправляя на дочери плюшевый капюшон.
(«Анжела»… Видно, родив эту девочку, сказала себе мать так: «Уж если ждёт её со мной тяжёлая, некрасивая жизнь, так пусть хоть имято будет красивое!») Наш троллейбус. Моя остановка, «Садовая». Вывеска: «Станция переливания крови». В окошечке регистратуры – две головы, две физиономии в белых колпаках, мужская и женская, говорят мне дуэтом:
– У нас для военных. Вам нужна другая станция, на другой Садовой. Выхожу, а мужчина в колпаке выскальзывает вслед за мной на крыльцо, шепчет понимающе: «Вам нужны деньги…» Но женщина в колпаке выходит вслед за мужчиной и произносит одно лишь слово:
– Николай.
– Так Вы ошиблись, – внезапно строго, сухо, корректно говорит мне мужчина. – Вам нужна не эта станция, а через два квартала. Там Ваш пункт.
Исчезли оба. «Спасибо.» «Ах, попалась, птичка, стой…» – бормочется привязавшееся начало привязавшегося куплета о птичке. Бреду по дождю…
– Это Садовая?
– Нет, это Бисквитная, – почему-то зло возразил встречный небритый юноша и посмотрел на меня, мокрую, коротким голодным взглядом…
Ах, вот и мой пункт. «Станция переливания крови». Hа первом этаже моего, то есть нашего, пункта – буфет, где кормят и поят сдавших кровь, где запах мяса, кофе, хлеба, крови… На втором этаже выстроилась очередь к врачу. Румяная женщина в валенках на босу ногу весело рассказывает своим соседкам по строю:
– Я вот шесть лет как с мужиком развелась, и ни-сколь-ко не жалею! Меньше стирки, и вообще: что хочу, то и делаю! (« Валенки на босу ногу?») А денег не будет – лучше пойду кровь сдам, чем…(«Чем что?»)
В этом же строю старая женщина-опытный донор наставляет молоденькую, новенькую:
– Ты только, как они возьмут твою кровь, не сиди сиднем, и спать нельзя, ни в коем случае, ты лучше погуляй, походи, походи…
– Да походить-то мне некуда, – вяло констатирует молодая…
Открылась дверь кабинета. Вхожу. Сидящая за столом женщинаврач, глядя почему-то на стоящую перед ней чернильницу:
– Ваш паспорт.
Поскольку в кабинете никого больше, кроме неё и меня (не считая этой чернильницы) нет, протягиваю ей мой паспорт. Она долго рассматривает, изучает