Юра спихнул шапку на затылок.
– Дай, скажу тебе тогда на ушко вот что. …Поцелуй меня вот сюда, – показав на лоб и щёку. – Пожалуйста!
Юра переждал, когда пройдут из тамбура люди, чмокнул жену в щёку и прибавил:
– На здоровье! – подумал о себе, разве такая была Ветлова, когда они ещё и женаты не были, понурая, молчаливая. Что ни говори, замужество бабу красит.
– Юр-ур, сейчас Боровск. Сойдем? Пока светло, порисуем…
Они сошли в Боровске.
Музейный городок полон рыхлого снега, опушен лесами. Дома нежнейших расцветок штукатурок. Вторые этажи деревянные. Ходят лошади, возят за собой телеги. Не спеша проехал грузовик, на радиаторе клеенка в белых ромахах. В красных шлепанцах по расквашенным дорогам гуляют важно белые гуси. С любопытством тянут за машинами жёлтые носы, в одну сторону, потом в другую. процветают в городе кустом цветов. …И лихо раскачивается на заметенной снегом порушенной церковке молоденький саженец…
Дома в узорчатых наличниках. Под занавесками, исцеловав холодное окно, цветёт красная герань. Лампадными рубинами горит внутри дома ёлка.
Из окон дивятся на них люди. Кокошники на окнах – треугольником, крыши треугольником, брови у Юры приподнялись домиком:
– Давай сюда альбом!
Сосульки оттянули вниз на крыше снег, и, ахнув, снег упал на лошадь.
– Зойка, Зойка! – позвала женщина, и лошадь к ней пошла вся в снегу, потянув за собой сани. Везде был отзвук и единство. Что-то прошуршало быстро и таинственно, подтаявший снег вновь ахнул с крыши прямо на двух художников с альбомами. Вера, отряхивая снег, засмеялась, как в объятьях:
– Хорошо, что мы с тобой от Толика ушли. Юра, я твоя защита от пластмассовых огурцов.
– А я от шелковых галстуков.
И вдруг произошло чудо:
Разбухшее небо, вздохнув над ними, раскрыло таинство,
Родив метелицу, и заметалось радостно детворой снежинок.
Сквозь метель раздался колокольный звон.
Заполонив звучанием округу, храм плавал в небе, как орган,
Питая благовестом каждую снежинку.
И они пошли на этот звон.
А звонарь-художник все звонил и перезванивал
С переливами, переходами, переборами,
Взахлеб, скороговорами, да заговорами
От войны, от хворей, недородов поднимался звон!
Лавиной, наводняя высь, заводил звонарь в собор
Серьёзные большие темы.
Отдавал проворно детский перезвон.
И он звенел, в сто языков звенел, вызванивал,
В морозном небе среди чинных од,
Звенел, звенел и звал, прославляя Бога.
Сочилось небо снежное густыми звуками,
Освобождалось трезвоном в муках.
Посылал звонарь последний, нежный звон…
И снова запускал их роем вместе, – верно правил
Снегопадом хлопотным на службу в Мир.
8. О деталях и главном.
Юра Жилкин защитил диплом в Суриковском институте отлично. Как бы даже и не работал над