вошел секретарь.
– Мой господин, – поклонился он.
– Чего тебе? – отозвался Айоро, не поднимая глаз от разложенных на столе бумаг.
– Тебя умоляет о встрече Гафуро Наго, помощник главного распорядителя постельной кладовой сегуна.
– Что? – Первый всадник удивленно уставился на секретаря. – Мне что, больше нечего делать, как только болтать с помощниками распорядителей.
– Он просил передать тебе эту бумагу, мой господин, – испуганный секретарь подал начальнику сложенный листок. – И сказал, что, если ты не захочешь с ним говорить, он готов съесть эту бумагу и еще десять таких же.
Айоро фыркнул.
На смятой серой бумаге было написано: «Подруга Ясако Сабуро».
Первый всадник открыл рот, чтобы как следует обругать помощника. Но вдруг смял листок и нахмурился.
– Зови! И пусть нас не беспокоят.
В кабинет робко вкатился толстый, низенький человек с большим ртом и глазами навыкате.
– Мой господин, – проговорил он странным квакающим голосом.
– Чего тебе? – Айоро сел и скрестил руки на груди.
Наго подошел к столу и, еще раз поклонившись, заговорил, понизив голос:
– Я проходил по коридору мимо двери комнаты уважаемого господина Чубсо.
Первый всадник мгновенно напрягся и даже слегка подался вперед.
– Мне показалось, что там говорили о тебе, мой господин. Я подошел и услышал, что речь идет о каком-то гонце, который прибыл в твою усадьбу в тот день, когда сбежала тво… Сайо.
– Почему ты подумал, что это мне интересно? – усмехнулся Айоро.
– Может быть, я сильно ошибся, – толстяк поклонился. – Но помощник господина Чубсо говорил ему, что ни управитель, ни слуги не рассказали об этом гонце.
– А ты не слышал, Наго-сей, кто рассказал помощнику уважаемого Чубсо о каком-то гонце? – вкрадчиво спросил Первый всадник.
– Слуга, которого помощник допрашивал, – тихо ответил собеседник, еще раз поклонившись.
– Вряд ли это имеет какое-то отношение ко мне, Наго-сей, – пожал плечами Айоро. – Но за заботу спасибо.
Он наклонился к выдвижному ящику и, достав оттуда стопку золотых монет, протянул ее толстяку.
Низко кланяясь и пятясь задом, тот шариком выкатился из кабинета.
Вошел секретарь.
– Найди мне десятника Сабуро, – отрывисто приказал Первый всадник.
Чубсо мелкими глотками пил обжигающий чай и пытался сосредоточиться на словах Митино. Писарь с жалостью смотрел на страдавшего с похмелья начальника и, медленно проговаривая каждое слово, излагал свои мысли:
– После того, как ты, мой господин, удалился в свою комнату для… размышлений, я решил прояснить кое-какие вопросы, возникшие у меня после гибели нашего товарища.
Роно ободряюще кивнул. Особенно ему понравилось выражение «удалился для размышлений».
– Почему Сайо и ее слуга так неожиданно бросились в бега? И куда делись вещи из пещеры? По словам старика, этот самый Алекс нагрузил почти целую повозку всякого добра. А