и с удивлением взглянул на писаря.
Прямо глядя в красные с перепою глаза начальства, писарь твердо сказал:
– Сайо нет в пещере.
– Где же она?
– Не знаю.
Чубсо огляделся и увлек помощника к нише.
– Объясни?
– Мешок с рисом, кувшин с водой, одеяла и посуда. Этого слишком много, чтобы унести вдвоем.
– Они могли раньше спрятать эти вещи в глубине пещеры, – возразил Чубсо. – Там такой лабиринт, что и с армией ничего не найдешь.
– Я говорил с соратниками, которые их искали. Они не заметили никаких следов за пределами второй залы, – возразил писарь. – Да и старик говорил, что они устроились именно там.
– Ты меня не убедил, Митино-сей, – Чубсо собрался направиться дальше.
– Подожди, мой господин, – взял его за рукав помощник. – Если они бежали в глубь Чердака Демонов, зачем слуга выскочил из пещеры?
– Осмотреться, разведать.
Мало ли зачем?!
– Прости, мой господин, – робко возразил Митино. – Но соратники сказали, что парень выбежал, а не вышел! Так не ходят на разведку.
Чубсо молчал до самой двери в подземелье. Стоявший на посту соратник открыл засов и отступил в сторону.
Спускаясь по еле освещенной лестнице, старший дознаватель тихо спросил:
– Кто же, по-твоему, нас опередил, Митино-сей?
– Или те, кто прислал к Сайо гонца, или местные разбойники.
– Разбойники?
Они подошли к перегораживавшей коридор решетке. Из двери рядом с ней вышел толстый соратник в засаленном кимо. За ним возвышалась тонкая фигура в халате.
– Мой господин Чубсо, – поклонился он. – Тебе еще нужен палач?
– Пусть готовит инструменты, – ответил дознаватель. – Открывай!
Тюремщик снял с пояса толстую связку ключей и безошибочно выбрал нужный. Втроем они зашагали вдоль длинного ряда камер, большинство из которых были открыты.
– Вот тут твой постоялец, мой господин, – пробормотал толстый соратник, отыскав нужную дверь.
Петли противно взвизгнули, тюремщик отступил в сторону. Митино снял со стены ближайший факел.
– Фусан, выходи, – крикнул он, входя в камеру.
На куче гнилой соломы, свернувшись клубочком, лежал старик.
– Вставай! – рявкнул писарь.
У Чубсо сжалось сердце. Он подошел к телу и перевернул его. Голова неестественно откинулась, и на старшего дознавателя уставились остекленевшие глаза.
– Мертв! – с болью проговорил Чубсо. Он сразу понял, что говорливому слуге сломали шею.
– Старенький, – вздохнул тюремщик.
Старший дознаватель схватил его за отвороты кимо и изо всех сил ударил спиной о стену.
– Кто к нему заходил? Кто?
– Я жрать приносил вчера вечером, – испуганно залепетал соратник. – Он живой был, просил какую-нибудь мазь. Палец лечить.
– А ты? – глаза старшего дознавателя сверкали, рот оскалился в хищном оскале.
– Здесь ему не Храм тысячи богов! – завизжал тюремщик. – Подумаешь, ноготь сорвали!
Чубсо