чувств мне ни у кого занимать не требуется!
На этот раз лица «членов» остались неподвижными: устами министра гласила истина. «В широком смысле» – за пределами обсуждаемого вопроса – он был «своим среди своих». Ни у кого и в мыслях не было обвинять его, хотя бы в «розоватости»: Моргентау был достойным антисоветчиком. И, потом: десять лет в министерском кресле – это довод! Как говорится, «в наш тесный круг не каждый попадал»!
– Но я взываю к вашему разуму, джентльмены! Неужели вы не видите прямых выгод этой сделки для Соединённых Штатов?! Не думаете же вы, что в Белом доме я представляю интересы Сталина?! Этим кредитом мы повяжем Москву по рукам и ногам! И это – кроме прямых выгод для нашей промышленности!
– И долго Вы собираетесь «вязать», Генри? – без спроса ухмыльнулся военный министр. – Насколько я понял из Вашего меморандума – не меньше тридцати пяти лет. Значит, оставляете проблему нашим детям и внукам? Ту самую, которую можно – и нужно – решить прямо сейчас?
– «Решить прямо сейчас»…
Выравнивая пачку листов по нижнему краю, Моргентау пристукнул нею по столу. Он уже понял: голос его, пусть и голос разума, остался гласом. Тем самым – вопиющего в пустыне. И не потому, что роли уже были расписаны, а потому, что «здесь – и сейчас!». Его оппоненты недвусмысленно дали понять и ему, и себе, и всем прочим, что могут решить все проблемы, стукнув кулаком по столу, и немножко – по морде русским.
– Откуда такая уверенность, мистер Стимсон?
– От ситуации, дорогой Моргентау! – расплылся в улыбке военный министр. – Ситуацию благоприятствует нам! Но она же и говорит: «ребята, я к вам ненадолго»! Поэтому…
Стимсон опять запнулся – и ушёл глазами на потолок. Но поскольку суфлёр находился значительно ниже и чуть правее, то ему пришлось вернуться глазами к госсекретарю:
– Эдди, как это… ну…
– «Memento mori!» – со снисходительной доброжелательностью усмехнулся Стеттиниус. – Буквально: «помни о смерти!». В вольном переводе: «Лови момент!»
– Во! – изловил момент – заодно с подсказкой – Стимсон. – Правильно, Эдди! Потому что другого такого момента уже не будет!
– Какого «такого»? – двинул бровью Моргентау.
– Удобного!
«Члены суда» рассмеялись, а «подсудимый» лишь скептически хмыкнул в ответ на уточнение.
– Ладно, джентльмены!
Первым, как и полагалось по рангу, перестал смеяться президент. Как по команде, отставили смех и участники совещания.
– Подведём итог обсуждения.
Рузвельт нахмурился.
– Мне кажется, дорогой Генри, что, прекрасно разобравшись в экономической сущности вопроса, Вы не разобрались в его политической составляющей. И в итоге, как говорят в теперешней России, Вы не поняли «текущего политического момента». Увы, бывают ситуации, когда политические выгоды затмевают экономические. Нынешняя ситуация – из их числа. Поэтому