«статус покойника» вряд ли больше, чем на несколько часов.
В следующий миг лицо Константина Устиновича искривилось от жалости – и не только к Юрию Владимировичу, но и к самому себе: он вдруг представил, что и сам – вот так же… По причине избытка чувств Константин Устинович даже прослезился. Это произвело благоприятное впечатление на окружающих: «хоть и соискатель – а всё же человек!». До причин слезотечения – как и до самого Черненко – докапываться, разумеется, никто не стал.
Утерев слёзы, Константин Устинович повернулся к Чазову, который лишь из политического такта не предложил секретарю ЦК носовой платок.
– Евгений Иванович, Политбюро нужен прямой и честный ответ на вопрос: когда?
Глаза Чазова широко распахнулись.
– «Политбюро нужен»?
Распахнувшись, глаза уже в следующий момент исполнились понимания. Вместе с ними понимания исполнился и сам Евгений Иванович. То есть, он понял, что Черненко неспроста прибыл именно сегодня и именно сейчас. И ещё он понял, что неспроста прибыл именно Черненко.
– Ну, что ж, Константин Устинович… Если так стоит вопрос – то вот мой ответ… от имени всего медперсонала: конца мы ждём уже две недели. Что его держит – непонятно… Никаких «скрытых ресурсов» там нет и в помине. Может – наши «мёртвому припарки»?!
– Не дают «вернуться» – но и «уйти» не дают?! – догадался Черненко.
– Скорее, «цепляют», чем «не дают», – болезненно поморщившись, уточнил Чазов. – Но и их надолго не хватит…
– «Надолго» – это насколько?
Чазов не посмел отвести взгляд от требовательных глаз Черненко.
– Моё мнение: день – два…
– Значит: сегодня – завтра?
– Да…
– Спасибо, Евгений Иванович, за честность и прямоту.
Черненко протянул руку – и в благодарность, и на прощание.
– Думаю, Политбюро должным образом оценит эти Ваши качества.
Обещание прозвучало несколько двусмысленно, но Евгению Ивановичу хотелось думать, что в словах Константина Устиновича не было «второго дна»…
Глава тридцать четвёртая
Теперь Полковник не испытывал недостатка ни в источниках информации, ни в ней самой. Его «по кремлёвским нормам для внутреннего пользования» – то есть, щедро, а не от щедрот – снабжали и ГРУ, и ПГУ, и ЦК партии, и «простые советские граждане» из числа «симпатизантов лично Полковника». Это позволяло расширить круг поисков «гвардейцев кардинала» – Михаила Сергеевича Горбачёва – на всех уровнях власти и её обслуги. «Сеть» отныне была настолько «частой», что «не уважить её личным присутствием» для сторонников Горбачёва «в центре и на местах» становилось делом почти фантастическим.
Основное внимание Полковник уделил ближайшему «резерву на выдвижение». Самыми «ближайшими» в нём значились Лигачёв Егор Кузьмич –