чуда» Шварца. Не он первый – не он последний. Не им начиналось – не им и закончится.
«Тоже академик» Николай Николаевич Иноземцев, не меньше других участвуя в «товарищеском общении скорпионов в банке», не забывал и о другой важной задаче: сближению позиций с американским империализмом посредство движения навстречу… со стороны СССР. В его представлении, американскому империализму – «демократии» в его же редакции – не нужно было «иттить навстречу»: он-де и так находился на нужном месте. На нужном и для СССР, в том числе.
Выходило, что Николай Николаевич не зря носил на себе кличку «Кока-Кола». И второе значение клички – производное от имени и отчества – было всего лишь…. вторым значением. В своё время – а точнее, во времена Леонида Ильича – Иноземцев вместе с Арбатовым входил в группу Цуканова – группу «закоренелых антисталинистов», которые не позволили «ползучей ресталинизации» стать… «стоячей». Георгия Эммануиловича, в конце концов, «профилактировали»… пинком под зад – но эти двое удержались, и перешли по наследству к Андропову.
Юрий Владимирович был, хоть и «самых честных правил», но не совсем правильных взглядов. Коммунистическая убеждённость, в том числе, и вера в методы, странным образом сочеталась в нём с демократическим идеализмом, столь вредоносным для России во все времена. Этим пытались воспользоваться «строители светлого будущего»… языком: иначе «строить» они не умели. Юрия Владимировича взяли в плотное кольцо, понуждая Генсека «принять вправо» – но Андропов вышел из окружения, да ещё с потерями для врага.
Именно так: вчерашние «условные друзья» стали безусловными врагами. И потери их были действительно тяжелы. Дело было не только в фамилиях – хотя и те ещё вчера громыхали: Арбатов и Бовин. Вопрос был значительно серьёзней. Даже серьёзней формулировок, с которыми вчерашних фаворитов проводили, а точнее, выпроводили… коленом под зад: «за высокомерие и распространение в беседах с иностранцами ненужной и вредной информации». (Здесь Полковник имел законное право улыбнуться: его работа. Ведь именно его люди «просветили» Юрия Владимировича насчёт Арбатова и Бовина. Полковник не обольщался по поводу возможных результатов, но с паршивой овцы – хоть шерсти клок. Тем более что тут шерсть летела клочьями).
Главная же беда «несостоявшейся демократии» заключалась в том, что Юрий Владимирович оказался не готов… к демократии. Более того: повернулся к ней совсем даже не лицом. «Демократы» вздыхали: большевистское воспитание Генсека пудовыми гирями висело на ногах ещё и не родившегося в нём демократа. И это были не «родовые пятна» и не «рудименты»: неизлечимая «злокачественная опухоль», удалить которую можно было только… вместе с пациентом.
При таких «исходных» переориентация на другого, более перспективного, человека, уже не могла не начаться. Поэтому не будет