ведь не о плохих воспоминаниях говорите? Третий раздел произвел впечатление, да, Андрей Палыч?
– Да. Скажи, зачем это сделали?
– Так там же написано: чтобы гарантировать мою верность и преданность. Мой первый любовник, помнится, заставлял крест целовать на том, что я с другим мужиком не лягу. Но в Советском Союзе же все атеисты! Вот и решили в годы застоя вшить в меня взрывчатку. После сильных травм я обычно долго восстанавливаюсь… Улучили момент, сволочи. То же самое в девяностые – уже при Кротове. К старому образцу надо было подобраться поближе, хотя бы на километр. А к этому сигнал идет через космос – хоть в Антарктиду. Хотя новый намного удобнее – я его внутри вообще не чувствую.
– А старый чувствовал?
– Иногда. Первое время я с ним вообще дышать боялся. Потом привык. Человек бы с тем, первым, жить не смог – пошло бы воспаление, отторжение.
– И не возникало мысли попытаться вытащить?
– Чисто гипотетически, конечно, можно было попробовать, но при попытке вытащить эта зараза сдетонирует. Так и живу, как на вулкане: не будет от меня вестей слишком долго, больше месяца, например, или сделаю что не так – мой куратор, – объект выразительно постучал по столу, – сообщает наверх, президент нажимает красную кнопочку (тут главное не перепутать с другой) и всё! Направленный взрыв, окружающих даже не забрызгает. Эффективнее осинового кола, верно?
– И это все? Никакого договора, соглашения?
– Бессрочный договор, заключенный в одностороннем порядке. Только не плачьте. Если говорить откровенно, я сам виноват. Эх! – воскликнул вдруг парень, встряхивая плечами. – Отвяжись дурная жизнь – привяжись хорошая! Ладно, Андрей Палыч, подпишите мне пропуск и проводите к проходной.
Кречетов расписался на протянутой ему бумажке со штампом. Потом они вышли, заперли кабинет и стали спускаться вниз – по лестницам, намеренно минуя лифты.
– Первый раз я в Управлении так рано. И у всех на виду, – признался «объект».
На них – вернее, сказать, на «Анжелику» – разумеется, обращали внимание. Особенно запомнились Кречетову лица молодого лейтенанта из пресс-службы, Клавдии Алексеевны – пожилой секретарши генерала Зотова, полковника Марченко и подполковника Карпова – старичка-ветерана из отдела кадров. Последний подошел ко входу в главный холл одновременно с ними и поспешил открыть перед объектом дверь.
– Прошу вас, барышня!
Парень, опустив густые ресницы в притворном смущении, проскользнул вперед.
Андрей Павлович довел его до самого крыльца. На улице было не по осеннему тепло и солнечно, и «объект» поспешил надеть солнечные очки.
– Ну, Андрей Палыч, до скорого. Будет информация от сектантов, сообщу.
– Хорошо. Но не действуй больше, пожалуйста, без моего ведома.
– Какой вы милый – даже говорите мне «пожалуйста»!
Прежде чем Андрей Павлович успел что-либо возразить, парень чмокнул его в щеку, оставив яркий отпечаток помады, и легко