у нас проблемы», – подумал он.
С тех пор он испытывал панический страх перед старыми девами, склонными выражать громогласное возмущение по поводу того, что весь мир всегда говорит и делает абсолютно всё не так, как сказали и сделали бы они сами. Слава Творцу, это продолжалось недолго.
В один из особенно тёплых весенних дней, когда белые облачка кружились над крышей ратуши, обещая легковерным обманчивую близость неба, Амбер появился на пороге с официальной табличкой, возвещавшей:
«Перепись неотмирков человеческого происхождения. За направлением обращаться в канцелярию Магистра».
Прибив её на дверь, Амбер вынул огромный штемпель и припечатал с такой силой, что дом дрогнул. После появления личного знака Магистра проблемы решили обождать до лучших времён.
– Мне помогать? – спросил отмирок, поймав занятого Хранителя в коридоре.
– Нет, не надо, – с какой-то поспешностью ответил тот. – Добровольцев хватает.
«Надеются на амнистию», – понял Ленни.
Он успокоился и был почти счастлив. Пока однажды не сделал то, чего Амбер решительно не одобрял.
Вернее сказать, Ленни постоянно совершал нечто подобное: такова судьба всех увлечённых людей – преступать черту. Не по злому умыслу, а ненароком… но на этот раз дело коснулось категорического запрета.
Ленни не должен был возвращаться в библиотеку после ужина. Амбер достаточно ясно высказался на этот счёт, после того как Ленни провёл там несколько ночей, не являясь к завтраку. Всем необходим отдых (правило, которое Хранитель никогда не применял к себе), поэтому ровно в девять Ленни предписывалось подниматься в свою комнату и заниматься чем угодно по желанию. Никаких желаний вне стен библиотеки у Ленни не возникало, поэтому можно догадаться, какими тусклыми и тоскливыми были у отмирка вечера.
Но в один из таких вечеров, направляясь после ужина к себе, он вдруг почувствовал то же, что ощущает музыкант, пытаясь ухватить нарождающуюся мелодию. Инстинкт привёл его на угловую лестницу, которую Ленни пока не довелось рассмотреть как следует. А она, эта лестница, привела его обратно в библиотеку, причём к тому самому столу, который Ленни полчаса назад покинул…
Он немного постоял в дверях, отказываясь верить в подобные совпадения. Потом решил: раз уж он здесь, неплохо кое-что доделать, уточнить, а заодно и запланировать на завтра. Он включил лампу, загородил её краем шторы, склонился над списком и забыл обо всём…
Очнулся он от звука шагов, и сразу же у главного входа зажёгся свет. Он просочился сквозь щели стеллажей. Часы на столе показывали три. Три часа ночи – и он здесь не один…
Ленни был потрясён. Он не знал, что Хранитель работает в библиотеке так поздно; обычно тот занимался счетами у себя в кабинете. Но это не мог быть никто другой, а вскоре Ленни и сам признал Амбера по характерному покашливанию – визитная карточка людей, изо дня в день