такого, что Джек мог бы затоптать или поломать, его, как правило, отпускали на всю ночь…
И вот Джек сразу же Рича очень невзлюбил: с ним-то даже Хозяин (не говоря уж о других, живущих в Доме Людях) никогда не играл в мячик, его не купали и не стригли, никто не восхищался его красотой… А ведь он был честный пёс, сторожил двор по ночам, сидя же на цепи – охранял курятник. Но самое обидное было то, что этому новому выскочке доставались (видел это Джек, видел!) самые лакомые кусочки. Спрашивается, за что? Это было несправедливо! И, уж во всяком случае, он имел полное право хотя бы на свою долю; так нет – всё доставалось рыжему бездельнику. В довершение ко всему, он ещё и жил прямо в Доме! Так Джек затаил на Рича лютую злобу.
А Рич тем временем всё рос, неуклонно приобретая все, свойственные собственной (хоть и не вполне чистой) породе, качества: неуёмно весёлый нрав, склонность к буйным и шумным играм, неистребимый оптимизм, преданность Хозяевам вообще, любовь и верность Своему Хозяину (для него им была дочь). Как показало время, кое-какие из свойств характера оказались у Рича не столь уж стойкими, как поначалу представлялось. Но главное – осталось до конца.
Верность и вера. Вера в полную непогрешимость Хозяина. И чувство долга, своего собачьего долга. И всё это – до самой смерти, никогда, ни разу не усомнившись.
Но это… Ладно. Речь сейчас о том, что с каждым днём становилось всё очевиднее: держать такую большую собаку (к тому же довольно неуклюжую, да ещё с таким утомительно-весёлым характером) и дальше в доме – совершенно немыслимо. Сколько мебели и проводов изгрызано, сколько посуды перебито, все эти прыжки, и вечно он кладёт свою голову прямо на стол (Рич был уже большой пёс), а уж если с Рыжим затеются играть – так это ж прямо катастрофа всякий раз… да ещё этот запах от него: купай-не купай, всё равно собачатиной пахнет; нет, это было положительно невозможно. Вопрос встал ребром.
В семье было много разговоров по этому поводу. Сажать на цепь – вроде бы жалко; а просто так в будку не выселишь: привык ведь уже в доме, как отучить? Помимо прочего, там же, во дворе – Джек… Как увидит Рича, просто звереет, с цепи рвётся так, что глотку себе перехватывает, даже не лает поэтому, только хрипит от ярости. Отец в этом вопросе занимал позицию какую-то странную, промежуточную: вроде бы, да, держать в доме больше нет возможности… но, с другой стороны… Что именно было с другой стороны, было совершенно непонятно; скорее всего, отец и сам этого не знал. Наконец, дочь с матерью решили: всё. Терпеть больше нельзя – раз; на цепь сажать жалко – два (к тому же и Джек…); следовательно – необходимо сделать для Рича вольер. Так, чтобы и не на цепи – но и не бегал бесконтрольно по двору. На это отец сразу же согласился, однако поставил строжайшим условием, чтобы дочь не менее раза в день Рича выгуливала и непременно с ним играла. Дабы он не чувствовал себя брошенным, никому не нужным. К такому требованию