с дочерью испугались, ничего не могли предпринять, и побежали будить отца, который спал. Тёща же, схватив длинные и тяжёлые грабли, принялась лупить деревянной ручкой куда попало по визжащему, рычащему, крутящемуся по земле клубку, оставлявшему уже за собой кровавые полосы… Тут выскочил отец, отобрал грабли, перехватил их – и железной уже частью нанёс несколько страшных ударов, не разбирая особо, кому именно они достаются. В результате Джек, скуля от боли и рыча одновременно, покинул поле боя: далеко обежав Хозяина, он забился в свою будку. Рич же, весь окровавленный, никуда не уходил, пока ему (палкой же) не было придано некоторое ускорение в сторону вольера; тогда он медленно, чуть пошатываясь, проследовал туда и тоже улёгся в будке.
Во время этой второй драки Отец, как и вся семья, был поражён не только отвагой Рича, но более – его поведением, когда собак разнимали. Джек, получая удар, огрызался, делал вид, что сейчас бросится… Рич – только оглядывался недоумённо, и снова кидался в бой.
(Отец)
«Вечером на работе случилась неожиданная передышка; народ, разумеется, сразу же в столовую ломанулся, чай-кофе пить. Вот… Ну, и зашла как-то сама собою речь о собаках. Собственно, какая разница, о чём трепаться? Один там про пуделя своего рассказывал, другой – про питбуля; ну, и я решил слово вставить. Мол, и мы не лыком шиты. «У меня – эрдель». Описал, как они тогда с Джеком сцепились – у меня ещё свежо было в памяти; и как пришлось потом двор перегораживать рассказал. А был там один собачник, который и впрямь в этом деле разбирался. «Эрдель?» – говорит. И немного мне об этой породе рассказал: где вывели, для чего, всякое такое… Но мне вот что запомнилось: он говорил, ничего тут удивительного нет, что они вот так сцепились. «Эрдель – порода особая, о ней говорят: голова барана, но сердце льва. То есть он, быть может, и не слишком умён, но боец замечательный – бесстрашный, стойкий. И никогда не сдаётся, до последнего. За хозяина жизнь отдать – в порядке вещей для него. Очень преданный. Но, с другой стороны, тварь нежная, постоянного ухода требует; и на цепи, или даже в вольере не место ему, он бегать должен, с хозяином гулять… Вообще-то – охотиться бы с ним… но уж хотя бы гулять, дать порезвиться. Для твоих», говорит, «условий, собака малоподходящая. Овчарка – и то бы лучше. А вообще – дворняга крупная, вот это лучше всего».
Так Рич вдруг оправдал своё имя, которое, если помните, подобрали ему когда-то с трудом, в спорах. Он показал, что заслуживает зваться Ричардом.
Ричард Львиное Сердце.
* * *
Прошёл год; близилась вторая зима, которую суждено ему было провести почти безвылазно в «вольере». После той, второй драки Рича практически перестали выпускать надолго во двор; правда, Джека теперь тоже совсем не спускали с цепи, но это было, признаться, довольно слабым утешением…
Маленькая Хозяйка не то, чтобы совсем перестала его выгуливать, но случалось