не было, что позволяло Харитону сокрушаться в полный голос:
– Ах, сокол наш, как по маменьке тоскует! Знала бы покойница…
Мысль о маменьке, если и приходила Сереже в голову, то далеко не в первую очередь. Однако Харитона он не разубеждал. Дабы избавиться от причитаний назойливого холопа, Сергей без зазрения совести выгонял его на жару. Сам же выходил из каюты лишь под вечер, перекидывался парой слов с капитаном, кланялся неаполитанцу, занимавшему соседнюю каюту, и долго стоял, глядя либо на бесконечные волны, либо на берег, если шхуна стояла в порту. Милорадову не давали покоя две мысли. Одна – о письме, забытом в поместье, а другая о Нине. Как-то она встретит его после стольких лет разлуки?
Отправляясь в путь, Сергей получил, как ему казалось, исчерпывающую информацию о предстоящей работе. На выполнение задания отводился ровно год. У него не возникало сомнения в том, что он справится. Вербовка колонистов. Разве не этим он прославился в Данциге? Поначалу, возможно, будет трудно. Сергей не знал итальянского и понимал, что это может стать весьма ощутимым препятствием.
Генуэзское консульство было не в пример меньше Данцигского. Оно состояло из самого консула и толмача, которого использовали также в качестве писца и курьера. Переводчик был сейчас жизненно необходим Милорадову, поскольку общение с попутчиком-неаполитанцем нисколько не вдохновило Сергея на дальнейшие подвиги. Неаполитанец не понимал по-французски, а Сергей ровным счетом ничего не мог разобрать из его курлыканья.
Начать работу Сергей намеревался с распространения царского указа о колонистах. Для этого нужно было перевести манифест на итальянский, а затем распространить его в тех местах, где разводят шелкопряда. Там уже, Сергей знал из предыдущего опыта, дела пойдут быстрее. Шелководы, узнав о благах, которые предоставляет им императрица, задумаются. Потом соблазнится кто-то один, возможно, не самый богатый, или с каким-нибудь грешком за душой Такого нужно принять поласковее. Когда первый получит подъемные, остальные решат, что они ничем не хуже. Через полгода от желающих разводить шелкопряда в России отбоя не будет!
С Ниной все было гораздо сложнее. После сообщения о дядиной смерти он не получил от нее ни единого письма. Почему? Нина не писала или почта не смогла догнать его в пути? Тон ее последнего послания показался Сергею сухим и обиженным. Сначала, потрясенный полученным известием, он не обратил на это внимание, но потом, перечитав послание, задумался.
Конечно же, она рассчитывала на большую долю в наследстве и поэтому обиделась. Но разве Сергей виноват, что дядя предпочел его? Почти всю жизнь старик провел на дипломатической службе и был яростным приверженцем английских нравов. Будь у него куча сыновей, он все равно не стал бы дробить своего состояния, а завещал бы все старшему. Безусловно, дядюшка не обидел свою жену и обеспечил ей вполне сносное существование, но вряд ли он надеялся на то, что молодая вдова сохранит ему верность до могилы. А кому же, скажите, хочется, чтобы его