Майор Браилов говорит…
Наверняка, амбициозный, высокомерный, но недалёкий интриган Игнатьев не пожелал выслушивать соображений «какого-то, там, майора». Это было понятно уже потому, что Старостин непритворно подавился заготовленным текстом, и, переориентировавшись на ходу, честно отработал за «вторую составляющую» выражения «я начальник – ты дурак».
– Так точно, товарищ министр, – неподдельно струхнул (прямо в трубку) Старостин. – Понятно, будем ждать.
Подполковник осторожно положил трубку на рычаг, и рукавом кителя смахнул пот со лба: такой разговор по расходу калорий был сопоставим с получасовым истязанием себя двухпудовой гирей.
– Ну, что он сказал? – покосился на телефонный аппарат Браилов. И спросил, и покосился не в порядке личного интереса: ничего интересного очевидный, и единственно возможный ответ не представлял. Но нужно было «подготавливать товарищей» – с тем, чтобы духовный упадок «был на высоте».
Старостин неэстетично проглотил застрявший в горле комок.
– Сказал, что созвонится с руководством… Велел ждать его звонка, а до того времени ничего не предпринимать.
Браилов хмыкнул, и, не снимая иронического выражения с лица – оба уже срослись друг с другом – покрутил головой. Опять же, не только для себя, но и для Старостина тоже. В «воспитательных целях, однако».
– «Созвонится с руководством»… А оно что: медицинский консилиум? Или Игнатьев – не министр и начальник охраны, а так: «погулять вышел»? «Велел ждать»… Это вместо того, чтобы немедленно выслать сюда врачей!
– Т-с-с!
Старостин испуганно покосился на входную дверь.
– Чего ты трясёшься? – не изменил иронии Браилов. Не мог изменить, даже, если бы и захотел. – Никого там нет, и в ближайшие часы не будет. Сам ведь знаешь, как у нас любят «увязывать и согласовывать»!
Старостину и не пришлось стараться для того, чтобы сделать ещё более страхолюдные глаза: сами сделались. В его понимании всё сказанное Браиловым «заслуживало внимания» – соответствующих органов – этак лет на десять лагерей, минимум.
В напряжённом ожидании прошло не менее полутора часов. Браилов не беспокоился по поводу самочувствия Хозяина: тот обязан был «самочувствовать» себя хорошо. Ведь Семён Ильич отработал не по инструкции МГБ, а по Лю и Вернеру. Правильно, то есть, отработал: не как чиновник в белом халате, а как врач. Досрочное пробуждение Хозяина было исключено. И не только потому, что это нарушило бы сценарий: снотворное – не в укор патриотизму – «происходило» не из советской аптеки. Тем более, не из той, что за ближайшим углом, в которой предпочитал «самолечиться» Хозяин.
Поэтому сейчас Браилов полностью сосредоточился на грядущих событиях. А в том, что они последуют – и очень скоро, то есть, в точном соответствии с замыслом «режиссёра» – он ничуть не сомневался. Конечно, Семёну Ильичу желательно было бы обзавестись надёжным союзником,