линии. Поэтому и горе его было искренним, не театральным.
– Андрей, с Ворошиловым подежуришь? – чуть ли не в самое ухо ему закричал Берия. Андреев обронил голову – и вернулся к слезам.
Берия насмешливо хмыкнул – и тоже вернулся: к своим записям.
– Так, значит, Ворошилов дежурит с Андреевым…
Он ещё несколько раз черкнул пером и захлопнул блокнот.
– Ну, и мы с Егором…
Он весело подмигнул Маленкову, лицо которого также не расточало скорби в связи с происходящими событиями.
– … замыкаем эту процессию.
Лаврентий Палыч хохотнул: сравнение очередности дежурства и процессии – конечно же, траурной – показалось ему оригинальным в своей «недвусмысленной двусмысленности».
– Что касается медицины, то врачи будут работать в обычном для таких случаев режиме: спать – здесь, есть – здесь, отправлять естественные надобности – тоже здесь.
Под одобрительные усмешки Маленкова и Хрущёва Берия опять хохотнул: он буквально упивался моментом своего руководства, не хуже того киношного Бывалова – героя Игоря Ильинского.
Но веселился Берия недолго. Он был человеком дела, и, даже если час потехи растягивался на сутки, то он всё равно заканчивался делом, которому время отводилось уже в точном соответствии с поговоркой. В несопоставимых объёмах, то есть.
– Медики должны быть готовы в любой момент подстраховать дежурную пару, и, в случае чего, прийти ей на помощь. Ну, чтобы смерть этого «вождя» произошла на глаза у специалистов. А то будут потом всякие, там… «плести», невесть, что о нашем дежурстве…
Лаврентий Палыч своеобразно понимал «готовность прийти на помощь» дежурной паре, и не только не скрывал, но и специально подчёркивал это.
– Всё понятно?
Никто из присутствующих либо не отважился не понять, либо понял даже больше, чем было сказано. Общее единодушие тут же позволило Берии принять очередную величественную позу. Никем не уполномоченный, он командовал здесь так, словно был уже «облечён» под единодушное одобрение, бурные аплодисменты, переходящие в овацию и даже «Ура!».
Никто и не пытался его «попросить» с места, на которое он сам себя определил. Кто-то уже подстраивался под нового вождя, кто-то выгадывал, а кто-то берёг силы «на потом».
– Тогда – Вячеслав! Лазарь!
Берия по очереди полыхнул стёклами пенсне в Молотова и Кагановича.
– Заступайте! Все остальные – по рабочим местам!
Вскоре на даче стало заметно тише: очень, уж, шумно входил во власть Лаврентий Палыч…
Глава седьмая
… – Похоже, что конец близок, – в очередной раз обрадовал Берию профессор Мясников, и обречённо уронил руки. Раз действительно был очередным: Лаврентий Палыч, хоть и установил дежурство, но каждые четыре часа лично наведывался на дачу, чтобы убедиться «в надлежащем» развитии болезни. Заслушав Мясникова, он торжествующе щёлкнул пальцами.
– Тогда