он – у Василевского… Передайте ему, что он назначается Главкомом сухопутных войск… и заместителем министра… Пусть он поможет Вам людьми… И пусть подстрахует на случай… если люди Берии… проявят трагическое недопонимание…
– Слушаюсь, товарищ Сталин! – отработал головой Браилов, и вышел из залы, чтобы вернуться уже через минуту.
– Предупредил обоих, товарищ Сталин: Круглов и Жуков уже поднимают людей. Они должны перезвонить мне сюда, как только будут готовы.
Он откашлялся.
– Товарищ Сталин, я пригласил сюда Хрущёва и Игнатьева. От имени и по поручению «товарища» Берии, разумеется. Вы не возражаете против рандеву?
Сталин в усмешке покривил щекой – и переложил голову с одного бока на другой.
Заполучив одно согласие Хозяина, Семён Ильич тут же обратился за вторым, иллюстрируя запрос выразительным взглядом в сторону Маленкова.
– Вы разрешите?
Сталин молча смежил веки – и Браилов подошёл к Маленкову.
– Роль Хрущёва, Булганина и Игнатьева. Я жду, гражданин Маленков!
Семён Ильич выбрал оптимальную для данного случая форму обращения. О этого «гражданин» Георгий Максимилианович решительно пришёл в чувство: художественно задрожал, то есть. Проглоченный комок в горле также не оказался лишним для полноты картины.
– Это всё Берия, товарищ Сталин…
Он попытался умолить взглядом Хозяина, но не смог. И не потому, что тот был неумолим: Иосиф Висаарионыч почил с закрытыми глазами. Чтобы не растрачивать впустую тяжело давшийся взгляд, Георгий Максимилианович переключил его на Браилова.
– Лаврентий сказал… Виноват: Берия сказал, что Хозяин кончается… Так и сказал: «кончается»… и надо принимать срочные меры… чтобы сохранить… преемственность руководства… и не допустить хаоса… всяких, там… разбродов и шатаний… А Хрущёв…
Маленков проглотил очередной комок – чтобы не задерживать следующий.
– … Ему Берия обещал пост Генерального секретаря…
– А Игнатьев?
– Его Берия использовал «втёмную»… Он говорил, что Игнатьев – гнилой… сволочь… и всё такое…
– Роль Хрусталёва?
Маленков поморщился.
– Он – человек Берии… Я не знаю…
Браилов повернулся к Лозгачёву.
– Петя, верни товарища к жизни!
Лозгачёв кивнул головой, и тут же вернул жизнь и полковника друг к другу. Для этого ему потребовалась всего лишь пара увесистых пинков под зад Хрусталёва. И чудо возвращения к жизни свершилось: полковник встал на ноги. Стаканом воды – в лицо Хрусталёву – Браилов завершил процесс оживления.
– Очухался?
Семён Ильич несколько поспешил с вопросом: оживление не тождественно возвращению мысли. Поэтому, даже после «водных процедур», Хрусталёв заговорил не сразу. А тут ещё вид «упакованного» Маленкова и зрелище отрабатывающего натюрмортом Берии, голову которого совсем даже не нимбом обрамляло вишнёво-красное пятно.
И лишь