тему «не мог» «не в том направлении» – и движения головой прекратились. Как горизонтальные, так и вертикальные. Хрусталёв оцепенел. Но Браилов не собирался ждать, пока тот самостоятельно выйдет из этого состояния, и помог ему. Традиционным способом. И ведь помогло: Хрусталёв снова двинул головой. Один раз. Вертикально.
Браилов удовлетворённо разогнулся. Заметив Рыбина, напряжённо замершего в дверях, он кивнул ему головой на Хрусталёва.
– Свяжи его и запри в его же комнате. Об ответственности за сохранность «вверенного имущества» предупреждать, думаю, не стоит?
– Не стоит, – не стал уклоняться майор. – Но там уже Василий Иосифович… отдыхают… Со вчерашнего дня…
Браилов поморщился: ни для кого не являлось секретом то, что Василию достаточно было «принять» жалкую рюмку водки, чтобы «сковырнуться с копыт» и проспать часов десять кряду. Верный признак алкоголизма, если не наступившего, то уже наступающего.
– Ладно. Тогда этого запри в кладовке. Там хватит места и для старого хлама… и для нового.
Рыбин по-уставному щёлкнул каблуками сапог, и в мгновение ока, при помощи обычного ремня «обработал» полковника. Подхватив свободный конец, он потащил Хрусталёва в коридор.
В этот момент в коридоре зазвонил телефон. Браилов энергично «настиг» аппарат, и овладел трубкой. Заслушав «другой конец провода», он вернулся в залу. Будить Хозяина не потребовалось: тому самому не терпелось узнать, как всё разворачивается и чем закончится.
– Товарищ Сталин, Круглов докладывает, что он отменил приказ Берии о выдвижении полка внутренних войск из Лефортовских казарм в направлении Кремля. Командир полка и начальник штаба проявили благоразумие: сдали оружие и всех подельников. Приказ командиру дивизии корпуса внутренних войск имени маршала Берии ещё не отдавался. Но Круглов послал туда надёжных людей для того, чтобы они нейтрализовали корпусное и дивизионное командование. Сам Круглов через десять минут будет здесь: он звонил из машины.
Браилов перевёл дыхание.
– От Жукова…
В этот момент телефон вновь «ожил».
– Товарищ Сталин?
Хозяин веками «дал добро». Семён Ильич стремительно вышел из залы, чтобы спустя тридцать секунд также стремительно войти в неё.
– Маршал Жуков докладывает, что лефортовский полк блокирован верными ему войсками…
Семён Ильич скривился, недовольный сам собой: неудачной конструкцией предложения он лишний раз дал повод Хозяину для скепсиса в адрес своевольного маршала. Оставалось лишь надеяться на то, что Хозяин сочтёт возможным не обратить внимание.
– «Верными ему войсками»…
Надежда оказалась несостоятельной.
– Что ж, если войска верны ему, то он верен сам себе…
Сталин явно намекал на болезненное тщеславие и бонапартизм заслуженного военачальника. Хорошо ещё, что по причине общей слабости он не стал развивать тему: экономил силы и слова. Впрок – для более удобного случая. Хотя для такого дела он любой случай мог сделать