немецкой фразе я нечаянно клюнул носом. Она рассмеялась:
– Простите, я забыла, что вы не знаете немецкого.
Неизвестно почему, но я вдруг вырос в её глазах. В студенческие годы был тупым и серым, а теперь стал равным собеседником. Она давно забыла свой менторский тон и говорит со мною так, будто я всё ею излагаемое прекрасно знаю.
Вообще, меня не покидает мысль, что она готовится к встречам со мной, как когда-то готовилась к лекциям. Подчитывает литературу, делает кое-какие пометки и записи, а затем иногда озвучивает их. Я, как исправно работающее приёмное устройство, слушаю и даже вставляю какие-нибудь замечания в основном житейского характера. Она принимает их с неподдельным интересом.
Я вижу, что хоть чем-то наполнил её жизнь. И сознание этого даёт мне чувство облегчения.
А ещё она очень боится показаться жалкой. И всячески держит марку. С помощью друзей в лице Канта и Фейербаха ей это удаётся.
Я, со своей стороны, тоже боюсь. Боюсь того, что она увидит мою жалость к ней. И изо всех сил интересуюсь умными немцами. Мне даже пришло в голову засадить свою секретаршу за изучение теории Швейцера. Бедная девочка добросовестно проштудировала и тезисно в письменном виде изложила мне взгляды мыслителя на философию культуры. Особо блистать я не старался, но уважение вызвал. В то же время я не забываю ненароком починить неработающую розетку и текущий на кухне кран.
О себе я стараюсь не говорить.
– Вы ездите сюда каждую неделю! – сказала она в начале нашего «романа». – Тратите время и бензин. А этот паёк, – она указала на сумку. – Мне очень неудобно.
Ей действительно стыдно получать подачки. Но я же делаю это просто по доброте душевной, которой к тому же и стыжусь. И она тонко чувствует это.
– Уважаемая Маргарита Яковлевна! Я не умею ходить в гости с пустыми руками. Поверьте, для меня это вовсе необременительно, – оправдываюсь я с видом провинившегося школьника. – Я просто здесь работаю. Управляющим. На стройке.
И я сочинил историю о богатом друге, купившем землю и развернувшем здесь строительство. Переступить через себя и сказать, что это моё, я не могу.
– Что вы понимаете в строительстве? – спросила она.
– Всё, – ответил я.
– Вы учились этому?
– Нет. Просто мой друг знает, что я честный человек.
– Да, – это самое главное, – согласилась она.
Через пару пятниц Маргарита призналась, что, прогуливаясь, видела мою стройку. Дальше она замялась. Из этого я понял, что тоже попал в поле зрения. Из чего догадался, что старая инквизиторша не очень-то верит в мои байки про работу управляющим. Я понял это по случайному взгляду снизу вверх, которым иногда смотрят на меня мои работники. Как я его не люблю!
Но она быстро преодолела это неведомо откуда взявшееся смущение.
– Ну, а что ваша семья? Ведь вы завели семью на последнем курсе. И чуть было не бросили учёбу.
Да,