Народ шёл хмурый и озабоченный, деньги бросал вяло и нехотя, в основном мелочь. Оживление наступало при появлении группы туристов, страшно раздражавших своими любопытством и назойливостью, но, однако же, оставлявших немного больше, чем просто прохожие. Впрочем, Саша старался не обращать внимания на публику, играя для себя.
«Интересно устроен мир, – думал он. – Когда играешь дома, тебе стучат в стену, требуя прекратить, А когда делаешь то же самое, но на улице, люди проявляют интерес и платят деньги. А если на сцене – то ещё больше интереса и ещё больше денег».
Этот философский поток сознания вместе с темой из Паганини был вдруг прерван.
– Эй, миннезингер! Слышь, братан, дело есть.
Перед студентом стоял коротко подстриженный качок с толстой шеей в чёрном костюме и белой рубашке.
– Телохранитель, – усмехнулся про себя студент, – и печать на лоб ставить не надо, и так всё видно.
– Хорошо играешь, – качок положил в футляр приличную купюру.
– Тут такое типа дело, – продолжал он, – у нашей фирмы как бы юбилей. Послезавтра будет презентация. Мы в этом доме находимся. У нас тут свои как бы дела, – он с трудом подбирал слова, мероприятие называется «150 лет»… типа… дома.
При этих словах студент внутренне напрягся.
– Ну, так вот, – продолжал качок, – шеф просил договориться чисто насчёт музыки. Послезавтра в шесть. Сможешь?
– Смогу, – сходу и легко согласился Саша.
– Ну, вот и хорошо. Если найдёшь ещё кого, там типа для дуэта, будет ещё лучше. А если инструмент какой почудней – ну там арфа или контрабас – совсем хорошо.
– Арфы нету. Флейта будет. Устроит? – по-деловому ответил студент.
– Ладно, давай флейту.
– О’кей, – ещё легче ответил Саша.
– Насчёт оплаты не сомневайся. Не обидим. Денег типа дадим, довольны будете оба. Только вот что, – качок подумал и продолжал. – Надо, чтобы вы были во фраках. Ну, а если баба, – то в вечернем платье. Но чтобы тёмного цвета. Усёк?
– Бабы не будет. Фраки найдём, – бодро сказал Саша.
– Репертуар играй свой. Шефу нравится. Мы тебя давно заметили, – улыбнулся качок.
– Договорились – послезавтра в шесть, – сказал студент и поправил ногой футляр, случайно сдвинутый качком с места.
– Вы пораньше приходите. Ну, там в половине шестого. Охране внизу скажете, что к нам. Вот моя… как бы… визитка, – качок протянул помпезный кусочек картона, украшенный виньетками, – поднимайтесь на второй этаж. Ну, до послезавтра. Ждём.
– До послезавтра, – спопугайничал музыкант и принялся разглядывать визитку.
Потом он отыграл свой положенный час, собрал выручку, убрал скрипку в футляр, сложил пюпитр и пошёл на перекрёсток к светофору. Перейдя дорогу, он направился в кафе, которое находилось как раз напротив парадного подъезда дома, возле которого он играл. Вскоре к нему подошёл друг и соратник по искусству Гоша, репетировавший в соседнем