Вести себя прилично! Расплатимся в конце. Лады?
– Всегда готовы, – отрапортовал Гоша, и друзья пошли в свой угол под пальму.
Они положили футляры на специальный столик, установили пюпитры и принялись настраивать инструменты.
Зал был большим, светлым и просторным. Под потолком со старинной лепниной висели американизированные гирлянды разноцветных, хитроумно сплетённых воздушных шариков. У длинного стола, уставленного бутылками, тарелками с закусками и подносами с бокалами, сновали вышколенные официанты. Чувствовались суета и некоторая напряжённость перед торжественным событием.
В шесть двери распахнулись. Начала собираться публика.
Мероприятие было пышным и многолюдным. Звучали речи. Приглашённые тусовались у шведского стола, бродили по залу с бокалами, болтали и смеялись.
Немного опоздав к началу, приехала журналистка с оператором и долго выбирала место для съёмки, а потом сделала несколько дублей репортажа на фоне музыкантов под пальмой.
Ребята играли в своём углу дуэтом и соло, непринуждённо иллюстрируя происходящее. Начали они с Вивальди, затем перешли к Скарлатти, затем к Доницетти, потом остановились на Моцарте. В конце вечера подвыпившая публика, забыв о теме мероприятия, потребовала концерта по заявкам. И флейта со скрипкой к всеобщему удовольствию исполняли «Таганку», «Мурку» и «Владимирский централ».
Все остались довольны. Когда приглашённые разошлась, в уже опустевшем зале к уставшим музыкантам подошёл качок и доверительно сказал:
– Молодцы. Шефу понравилось. Спасибо, ребята. Будем иметь вас в виду на будущее.
С этими словами он протянул им конверт. И ребята действительно остались довольны заработанной суммой.
Им предложили выпить, и они пропустили по рюмашке, закусив бутербродами.
Потом студенты взяли свои инструменты и пошли к выходу.
– Ну, как тебе родные пенаты? – опять поинтересовался Гоша, для того, чтобы что-то сказать.
– Не греют, – коротко и без энтузиазма отозвался его друг, спускаясь по лестнице, и вдруг замер.
– Полинка, – растерянно произнёс он и указал на барельеф в вестибюле над дверью.
– Ага, – протянул обалдевший Гоша, – как это мы её сразу не заметили?
– Да халдей этот привязался, – отвлечённо сказал Саша, разглядывая каменный профиль неизвестно сколько раз прабабки.
Так они и стояли, молча созерцая скульптурный портрет и никак не комментируя сходство Сашиной старшей сестры с барельефом.
– Ну, семейка, – тихо присвистнул Гоша.
– Эй, лабухи! – раздался недовольный голос охранника. – Посмотрели и пошли. Хватит тут крутиться.
– Да скажи ты ему! – возмутился Гоша.
– Молчи, – тихо отозвался Саша, – пойдём.
Дверь за ними закрылась, и они пошли по ночной улице по направлению к метро.
– Да, красивый у вас дом был, – задумчиво констатировал Гоша. – Некрасов не с него стихотворение написал?
– А кто его знает? Но у него