И вообще, больше людей вокруг – больше проблем.
Я опустила голову. Дэниел вздохнул:
– Во время Шестилетнего потопа мы с мамой жили вдвоем. У нее был диабет. Когда начала прибывать вода, я стал запасаться инсулином. Наведался во все незатопленные больницы в округе, которые еще не разграбили. Набрал довольно много. Но у нас почти все украли. Мы поплыли на запад. Первое время справлялись, но через два года она умерла от диабетического кетоацидоза.
Я вспомнила, что́ кричала Дэниелу на берегу. Опустила взгляд на палубу и стала нервно скрести дерево ногтем. Меня охватил острый стыд.
– Тяжело было…
Дэниел умолк и уставился на море. Лунный свет посеребрил верхушки волн, разрезав черную поверхность серебряными полумесяцами.
– Я понимал: конец близок. А еще понимал, что ничего не могу сделать. Инсулин нигде не достать. Пробовали соблюдать диету, но… – Дэниел издал хриплый звук, напоминающий кашель. – Еды было мало. Тут уж выбирать не приходилось. Люди дрались за каждый кусок.
Я помнила те дни. Восторг, когда обнаруживаешь коробку с хлопьями в пустом кухонном шкафу в доме у соседа. А потом хватаешь ее, и сердце падает: коробка ничего не весит, содержимым уже поживились до тебя.
Люди разграбляли автозаправки и магазины. Все до единого здания превратились в ночлежки: школы, библиотеки, заброшенные фабрики. Сотни человек спали длинными рядами. Они бежали, сами не зная куда. Большинство из них были хорошими, они сами тебя боялись. Но попадались и плохие, поэтому из дому лучше было не выходить.
– Сочувствую… – пробормотала я.
Когда наконец отважилась поглядеть на Дэниела, увидела в его взгляде столько боли, что сердце сжалось.
– У всех есть такие истории, – пожал плечами Дэниел. – Разве нет?
Я кивнула. И тут в сердце что-то дрогнуло. Глядя в глаза Дэниела, я чувствовала, как теряю над собой контроль. Будто меня несет течение, а вода в море такая соленая, что сама меня держит.
Тут я припомнила: мы не только воровали еду, но и учились выращивать ее самостоятельно. Мы с Роу вскопали во дворе огород. Выбрали место, где больше всего солнца. Как-то раз Роу стояла посреди огорода, подняв над головой только что выдернутую из земли редиску. На губах счастливая улыбка, лицо озарено солнцем. Даже в те тяжелые времена случались вот такие светлые минуты: моменты, которые потом всю жизнь пытаешься повторить.
– Я плыву в Долину не потому, что там хорошо, – неожиданно для себя призналась я. – Там моя дочь. Первая дочь.
Если Дэниел и удивился, то не подал вида. Во время моего рассказа его лицо оставалось непроницаемым. А я вывалила ему все. Как Джейкоб забрал Роу, как я много лет не могла напасть на их след, но недавно узнала, что Роу держат в колонии под названием Долина, и я должна спасти дочь. Увезти ее, прежде чем Роу переведут на корабль-ферму. Тогда мне ее нипочем не отыскать.
– Я понимаю, дело опасное, – выговорила я дрогнувшим голосом. Глянула под навес, где спала Перл. – Знаю, все знаю. Но попытаться должна.
Я пожала плечами и отвела взгляд. Потом