кметей, составлявших чело, на ходу меняли походное построение на боевое и уносились вперёд. Следом за ними неспешно и солидно двигались гридни большого полка. Эти на рожон не лезли. Они тут же становились на привал – ожидать пока им подвезут доспехи – облачаться к битве. К ним подтягивались отроки, ведущие в поводу боевых коней.
Наконец на дороге показалась большая группа роскошно одетых всадников – князей и их ближних дружинников. Над головами у них колыхались несколько десятков знамён. Трое старших Соколовичей ехали бок о бок. Олег разглядел рядом их серебряно-красные стяги: один четырёххвостый – великого князя – с большим кречетом, сжимающим в лапе молнию, и два трёххвостых. Первый – отцов – с могучим туром, пытавшимся поддеть рогами тризуба в верхнем правом углу. И другой – стрыя Всеволода – с задумчивым вороном. Чуть в стороне от них реяло красно-зелёное знамя набольшего боярина Вышаты. На нём готовился к атаке, пригнув к земле рога, могучий лесной зубр. Остальные прапорцы принадлежали боярам и воеводам рангом помельче.
Княжич удивился, не увидев стяга со вздыбленным конём – знамени наследника великого князя, и ещё около полудюжины знакомых гербов. Однако тут же забыл об этом – от кавалькады отделился всадник, помчавшийся прямиком к нему. Он размахивал руками, и смешно подпрыгивал в седле при каждом скачке своей кобылы.
Олег узнал наездника и тягостно вздохнул. Это был старый отцов челядинец, по имени Жирошка, пестовавший юношу, когда тот был мальцом. А потом сделавшийся его слугой. Причём из той породы, которые командуют своими хозяевами почище родителей.
– Княжич! – задребезжал тот надтреснутым старческим дискантом, едва въехав в зону слышимости – Куда же ты пропал?
От возмущения на лице пожилого слуги даже затряслись его могучие брыли, из-за которых тот и получил своё прозвище.
– Все с ног сбились! – продолжал тот причитать. – С самого утра хватились – где княжич? – нет княжича! Уж не знали, что и думать! Решили уже, что тебя полочане схитили!
Олег изумился абсурдности такого предположения.
Впрочем, у его пестуна всегда была склонность сгущать краски. Юноша ни на мгновение не усомнился, что «все», кто сбился с ног в его поисках – это сам Жирошка и только Жирошка.
– Ладно тебе врать – ответил княжич. – Кто бы меня тут схитил? Вокруг вои Шебарши. В случае чего выручили бы.
Зря он это сказал. По каким-то, лишь ему одному известным причинам, о вожаке первой отцовой дружины Жирошка был далеко не лучшего мнения. Поэтому упоминание его имени гарантированно вызвало у челядинца настоящий взрыв возмущения.
Основной смысл пространной речи, которой он не замедлил разразиться, сводился к тому, что этот распустёха Шебарша способен не то, что ворога в трёх шагах не заметить, но и собственные штаны на ходу потерять.
Олег по привычке собирался пропустить тираду пестуна мимо ушей. Однако упоминание о том, что на него