год назад, когда Олег не был опоясанным витязем, он при виде всего этого великолепия наверняка пустился бы в романтические рассуждения. Мол, вот он – рубеж доброй и знакомой отчины, и – таинственной суровой Полуночи, откуда на Полудень когда-то пришли его могучие предки. Один шаг – и можно оказаться там – в мире бескрайних лесов, необоримых витязей, прекрасных, но холодных дев, злых колдунов и загадочных древних знаний, хранимых в дебрях мудрыми жрецами. Ну и всякой жуткой нечисти тоже.
Однако с тех пор княжич повидал достаточно, чтобы не вести себя, как наивный юноша. Побывал уже за этими холмами, и даже дрался самими жителями полуночи. Поэтому теперь он рассуждал о водоразделе лишь с сугубо с практической стороны. Что, мол, держать его в поле зрения очень даже удобно – едь себе и едь, да видами любуйся, пока холмы не закончатся. А закончатся – поворачивай прямо на полуночь! Во всяком случае, так эту дорогу расписал Остей.
И пока всё выходило по сказанному.
Отряд пересекал долину невеликой речки Угры, нёсшей свои воды всё в ту же Окоёмную. Она то и дело петляла, огибая возвышенные места, протягивая к холмам Большого водораздела голубые языки своих притоков. Отряд старался к ней не приближаться, чтобы не пришлось лишний раз искать переправу, ни через саму реку, ни через её дочек. Держась возвышенности, почти всякую водную преграду можно было пересечь, не замочив при этом даже брюха коню.
Сама Угра могла, конечно, стать для них куда более удобной дорогой. Но только если бы по ней пролегал хоть сколько-нибудь оживлённый торговый путь с городками и причалами, где можно было бы достать новые насады. Вот только ничего подобного здесь и близко не наблюдалось.
Всему виной, как поведал им всё тот же Остей, было небольшое племя голядь, обитавшее чуть дальше к полуночи. Пришлое, как и вятичи. И так же не очень-то жалующее чужаков. Известно о нём было крайне мало, поскольку голядь выбрала себе для проживания совсем уж глухой угол. Долгие годы, даже столетия, никто не думал покушаться на её независимость. Тем более что народ этот якобы взял себе в покровители каких-то тёмных духов – то ли навьих, то ли нечисть, то ли ещё кого. Но так было только до поры до времени – пока за голядь не взялся отец Олега. Это произошло ещё до рождения княжича. Он пришёл в эти земли с дружиной, разбил местную рать и захватил несколько городков. Большего не потребовалось – голядь признала власть Соколовичей, законы правдивых земель, и обязалась платить дань. И никакие навьи не помогли. Однако отвратительный нрав этого народа за те полтора десятка лет, что прошли с той поры, поменяться не успел. Чужаков голядь не любила по-прежнему, и купцов через свои земли если и пропускала, то с большой неохотой. Да и предложить торговым людям этим лесным дикарями тоже было особо нечего. Разве что мёд да шкуры. Но такого добра и у других племён было навалом.
Олег на мгновение отвлёкся от своих мыслей и прислушался, о чём болтают его дружинники.